Тема 2. Лиры/евро

[Шо]

Автор:  Yamamoto T.
Персонаж: Тсуна (27 лет), Мукуро
Жанр: джен
Рейтинг: G
Отказ: персонажи и вселенная мне не принадлежат.
Предупреждение: этот драббл является условным продолжением предыдущих четырех + вбоквел в дневнике, но может рассматриваться отдельно. И этот драббл снова ни о чем *пожимает плечами*. Одни намеки.

Тут

Впервые в жизни Тсуну занесло к черту на кулички. Вроде бы были на переговорах, вроде бы все шло по плану, а потом – раз! – и они уже в какой-то богом забытой деревушке. Где-то в Турции. Причем не ясно, где именно. И ведь говорили же ему – не суйся ты! За тебя съездят, все сделают, договорятся, и будешь в шоколаде. Так нет же! В кои-то веки подумалось Саваде настойчивость проявить и вытребовать возможность устроить все самому. Устроить-то устроил, да только как теперь домой попасть, если никто здесь ни по-итальянски, ни по-японски не говорит, а от евро отмахиваются так, будто дьявола увидели. Можно подумать, в пятнадцатом веке здешний народ живет.
Нет, не то, чтобы Тсуна был сильно недоволен. Он по-прежнему считал, что, даже будучи боссом, должен хоть иногда что-то делать сам. Ну совесть его грызла! Все ходят на миссии, а Десятый нет. Нечестно это. И ведь не скажешь, что работы ему не хватало. Как раз обычно Савада был просто под завязку завален всяческими неотложными делами. Правда, в основном это была бумажная рутина.
Тсуна поморщился и тяжело вздохнул. Совесть его больше не мучила, зато солнце словно издевалось – палило так, что, казалось, сожжет дотла. Пиджак, конечно, был давно снят, как и галстук, манжеты расстегнуты, а рукава закатаны до локтей, но это несильно помогало, если честно. Хорошо хоть, что он здесь не один – Мукуро поехал с ним и теперь молча стоял рядом, щурясь на яркие солнечные лучи. Его зрение после Вендиче практически полностью восстановилось, но яркий свет по-прежнему был неприятен для глаз, именно поэтому Рокудо обычно в такие ясные дни носил темные очки.
После своего возвращения иллюзионист словно приклеился к своему теперешнему боссу, мотивируя это тем, что ищет удобного случая. Эти слова он всегда произносил как-то по-особенному, подмигивая при этом, так что у Тсуны не оставалось сомнений: цель Мукуро – захватить тело Десятого Вонголы – еще оставалась в силе. Поначалу Савада постоянно нервничал, но потом привык и даже не удивлялся, что Рокудо проводит рядом с ним так много времени.
- Что? – вдруг несколько удивленно поинтересовался иллюзионист, и Тсуна смутился, сообразив, что уже столько времени молча пялится на своего Хранителя.
- Ничего, - спокойно ответил он, отворачиваясь и снова глядя куда-то на дорогу.
- Не кисни, Тсунаеши-кун, - улыбнулся Рокудо. – Надо попробовать обменять евро на лиры, а потом…
- Как ты предлагаешь это сделать? – перебил Савада, снова поворачиваясь к Хранителю. – Мы ни слова не можем сказать на местном наречии, да и что-то не вижу я поблизости банкоматов, в которых можно было бы обменять деньги.
- Знаешь, тебе стоит сказать только слово, и менять ничего не придется, - интимно прошептал Мукуро, наклоняясь ближе к боссу и делая вид, будто кто-то может их подслушать. – Я просто…
- Нет! – твердо возразил Савада, даже не дослушав. – Я запрещаю использовать иллюзии в целях обмана обычных людей, ясно? Тем более, что я уже созвонился с базой, так что не делай глупостей.
- Злой ты, Тсунаеши-кун, - притворно вздохнул иллюзионист. – Как хочешь. А ведь так было бы интереснее.
Как раз в этот момент раздался резкий звонок мобильного телефона, и Тсуна, пробормотав «наконец-то», ответил на вызов:
- Да… Да, Гокудера-кун, мы не знаем, где мы… Со мной все в порядке, Гокудера-кун, не переживай… Нет, Мукуро не… Что? Джаннини-сан? Скажи ему, что да – мы как раз недалеко от большого поля… Будем ждать.
- Хаято-кун до сих пор не доверяет мне? – поинтересовался Рокудо. – Ох, как это мило…
- Не паясничай, - устало попросил Савада. – Лучше побереги силы для прогулки. Нам нужно дойти до того поля. Джаннини-сан обещал выслать вертолет.
- Люблю большие расстояния, - неопределенно отозвался иллюзионист, шагая вслед за боссом.

@темы: Tsunayoshi Sawada, Марафон 3

---

№5

[Эфраи]

Автор:Эфраи
Бета:  Урахара, метнись-ка за пивом
Персонажи: Лал Мирч, примерно 32, Йемитсу
Тема: галстук
Жанр: джен вроде
Рейтинг: G
Дисклеймер: отказываюсь
Предупреждения: возможны ООС и хронологические глюки

640 слов

Огромное серое небо накрывает город как одеялом. Кажется, будто это – такой особенный купол, созданный кем-то неведомым. Купол из матового стекла, не пропускающий солнце.
Это, наверное, только кажется. Не может так быть, чтобы небо вдруг погибло.
Но на самом деле, конечно же, в этом дрянном мире возможно всё. И серый купол над городом кажется Лал остекленевшими синими глазами.
Весть о смерти Люче пришла неожиданно.
Небо Аркобалено всегда казалось Лал чем-то вечным и незыблемым. Она могла волноваться по давней привычке за ученика, удивляться, как Скал умудряется с его манерой себя вести выпутываться из переделок, думать, что Верде когда-нибудь доэксперементируется, но сомневаться в Люче – никогда. Лал просто не приходили в голову подобные мысли.
Как оказалось – зря. Или, может быть, она просто слишком мало знала об их Небе? Во всяком случае, нельзя сказать, что принёсший дурную весть Фонг был так уж шокирован.
Но жить сегодняшним днём, иногда забывая о вчерашнем – это нормально. Это правильно. В конце концов, кто-то уходит, а они остаются жить.
И на встречу с молодым Савадой, которому знающие люди пророчат неплохое будущее, следует прийти.
Видимо, Лал приходит несколько раньше, чем следует – молодой человек ещё возится с галстуком, чертыхаясь вполголоса и ни на что не обращая внимания.
На вид ему не больше двадцати, он высок, смугл, светловолос и, как оказывается пару минут спустя, улыбчив и дружелюбен. Всё это Лал отмечает мимоходом, прикидывая, что он наверное пользуется огромной популярностью у противоположного пола. Она переводит взгляд с лица собеседника на так и не завязанный галстук.
Мужчина разводит руками, расписываясь в своём бессилии против предмета гардероба, и открыто улыбается, мол, не обессудьте.
- Как хорошо, что вы пришли! – провозглашает он и совершенно серьёзно протягивает ладонь для рукопожатия, - Савада Йемитсу, к вашим услугам.
- Лал Мирч, - представляется Аркобалено, пожимая протянутую руку и отмечая про себя, что, должно быть, это смотрится весьма комично со стороны.
Йемитсу кивает, инстинктивно тянется поправить не завязанный галстук, но вовремя переводит руку и проводит по своим волосам, и всё это – не переставая улыбаться. Прочищает горло:
- Вы, вероятно, догадываетесь, зачем я просил вас об этой встрече. Дело в том, что я, будучи внешним советником, имею свою собственную боевую группу, - он дожидается утвердительного кивка Лал и продолжает, - Я предлагаю вам присоединиться к нам.
- Зачем? – немного подозрительно спрашивает Лал. В целом Савада вызывает у неё положительные эмоции, но ему до такой степени не идёт маска официоза, что это настораживает. А ещё он кого-то неуловимо напоминает, но кого – вспомнить Лал не может.
- В определённых кругах известно про Аркобалено. Вы считаетесь отличными специалистами, - серьёзно и очень уверенно поясняет мужчина.
- Я не являюсь полноценным аркобалено, вам должно быть это известно, - в тон ему отвечает Лал.
Савада щурится и неожиданно негромко смеётся.
-В таком случае мы определённо друг друга стоим, наша группа тоже не является полноценной частью Вонголы, - поясняет он в ответ на недоуменный взгляд и тут же, без всякого перехода спрашивает, немного смущённо улыбаясь:
- А вы умеете завязывать галстук?
И тут Лал наконец вспоминает, на кого похож этот молодой то ли японец, то ли европеец. Помнится, когда то, в прошлой жизни, наверное, отец точно так же не мог с первого раза завязать злополучный галстук, вертелся перед зеркалом, а потом смущённо улыбался и шёл к ней или к матери за помощью. Аркобалено дождя улыбается.
- Вполне. Наклонитесь, - говорит она и довольно хмыкает, когда немного неровный – мало практики – узелок ложится точно посередине.
Йемитсу довольно улыбается и благодарит её, кажется, с трудом сдерживая желание назвать малышку «свойским парнем».
Небо смотрит на них через стекло своими огромными синими глазами, безразличное, холодное и неживое.
Лал не смотрит в окно.
- Ну так как? Вы согласны? – переспрашивает Савада. Вот так вот просто, одно слово – и всё решено.
Аркобалено задумывается на несколько мгновений.
- Да. Считайте, что с этого момента я работаю на SEDEF, босс, - хмыкает Лал, пробуя на вкус знакомое слово в новом прочтении.
Пожалуй, звучит не так уж плохо.

@темы: Iemitsu Sawada, Lal Mirch, Марафон 3

---

№5

[tindolini]

Автор: Lost Colors
Персонаж: Блюбелл, 22 года.
Тема: исповедь.
Жанр: ангст, АУ.
Пейринг: Закуро/Блюбелл/Кикё.
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: Реборн – Амано, буквы – алфавиту, пальцы – мне.
Предупреждения: неизменный ООС, прячущийся под кокетливым «авторский фанон». АУ – действие происходит в реальности, порабощенной Бьякураном. Смерть Червелло в количестве 1 шт. Поскольку это завершающая часть, то три литра пафоса в наличии. А Блюбелл какая-то взрослая, и вообще фанон разбушевался.

~1472 слова

Когда жжение в груди становится совсем невыносимым, Блюбелл с головой забирается под одеяло и кусает пальцы, совершенно не заботясь о красоте маникюра. Под одеялом душно, но Блюбелл все равно - она и так задыхается.
Ей двадцать два, и она очень, очень не хочет умирать. Особенно в собственный День рождения. Особенно в одиночестве.
Невероятным усилием воли, она прогоняет из головы эти мысли и заставляет себя сконцентрироваться на воспоминаниях годовалой давности, когда все было чуточку лучше.

- Прекрати шуметь, не видишь - она спит?
- До сих пор? Тогда тем более надо её разбудить.
Шуршание, звуки короткой борьбы. Недовольное сопение.
- Прекрати, Закуро.
- Но с какой стати она все ещё спит, когда мы...
Блюбелл, вовсе не спавшая, а бдительно вслушивающаяся в беседу, не удержалась и хихикнула. И, поняв, что притворяться спящей уже бессмысленно, кинула наугад подушку. Попала, как всегда, в Закуро.
- Порой мне кажется, что он в каком-то роде магнит для всего большого и кидательного, - задумчиво прокомментировал Кикё, на всякий случай придерживая Закуро от активных насильственных действий в сторону Блюбелл.
- Ты просто читаешь мои мысли.
Отбросив в сторону одеяло, Блюбелл выпрямилась на кровати, чуть пошатнулась и потянулась за плащом, небрежно брошенным на тумбочку. Обычно она себя не утруждала подобным с утра, но то утро было не обычным, а...
- С Днем рождения.
По кивку Кикё Закуро послушно взорвал хлопушку и, посчитав официальную часть законченной, рухнул на кровать, бесцеремонно увлекая за собой Блюбелл.
- Ну что, Нонсенс-тян, поздравить тебя? Двадцать один - прекрасный возраст. Теперь можешь ходить в казино вместе с нами.
- Очень надо! - фыркнула Блюбелл. - Дурацкое развлечение.
- Ты говоришь в точности, как моя бабушка, - Кикё рухнул рядом.
Несколько секунд Закуро и Блюбелл удивленно моргали, пораженные тем фактом, что у Кикё есть (ну, или, во всяком случае, была) бабушка, а потом Закуро ухмыльнулся:
- Стареешь, Нонсенс-тян, стареешь. А внешне ничуть не меняешься. Все та же плоскогрудая...
Кикё поспешно зажал Закуро рот ладонью, но было уже поздно: лицо Блюбелл обиженно исказилось и, отпихнув обидчика пяткой, она отползла на противоположный край (без лишней скромности, огромной) кровати.

Блюбелл отдергивает одеяло, чтобы сделать вдох, но лишь сильнее закашливается.
Она хорошо помнит свою тогдашнюю досаду пополам со злостью, когда Закуро ухитрился попасть в самое больное место - внешность. Благодаря этой чертовой коробочке в груди Блюбелл с годами практически не менялась, и в свои двадцать выглядела максимум на четырнадцать. Конечно, можно сколько угодно делать вид, что ей все равно, но легче от этого не станет.
Непроизвольно царапая грудь, Блюбелл выравнивает дыхание и возвращается к воспоминаниям.

Неловкая тишина длилась недолго, ровно до того момента, когда Кикё высказал предложение перейти к подаркам. Подарки Блюбелл любила, и об обиде своей сразу же забыла.
Но была вещь, которую она любила даже больше подарков, - праздничный завтрак, плавно перетекающий в торжественный обед и завершающийся только к ужину. По устоявшейся традиции он накрывался прямо в спальне на полу, так что для утоления голода было достаточно изредка свесить руку с постели и наугад выудить печенье, гроздь винограда или пару тоненьких до прозрачности ломтиков прошутто. О сочетаемости блюд друг с другом они заботились мало, куда важнее для них была питьевая часть праздника. На этот раз Блюбелл была предоставлена возможность выбирать вино, но она, помучившись немного, переложила выбор на Кикё, заявив, что ей совершенно все равно, что пить, а вкусу Кикё она доверяет.
С непрерывными подколками и насмешками Закуро учил её пробовать вино, не глотая сразу, но сперва подержав во рту. Блюбелл кривилась, из вредности делала все наоборот и, постепенно слегка пьянея, требовала налить ещё. Идиллия продолжалась ровно до тех пор, пока пугающе внезапная боль не пронзила грудь, и Блюбелл не выронила бокал на некогда белые простыни.

Жар становится сильнее, и Блюбелл кусает край подушки, чтобы не закричать. Эта неприятная часть воспоминаний, но её нужно просто пережить.

Блюбелл пришла в себя с прикосновением холодных пальцев к лицу. Подняла голову - поняла, что инстинктивно прижалась к Кикё, и теперь тот осторожно гладил её по щекам, обеспокоенно нахмурив брови.
- Коробочка? - только и спросил он.
Кивнув, Блюбелл зажмурилась. Через пару вдохов дышать стало легче, и она отодвинулась, уткнулась лицом в простыню и медленно, будто подбирая слова, заговорила:
- Когда я в инвалидном кресле была, то на все была готова, лишь бы выбраться. Поэтому и не сомневалась ничуть, когда Бьякуран появился. Думала, это мой шанс, единственный. А потом, сильно позже уже, мне стало казаться, что я это зря. Что напрасно я согласилась это принять.
Закуро потряс головой, ошарашенный такой волной откровенности, и решительно отставил в сторону бутылку, которую вертел в руках.
- Ты пьяна, - сурово констатировал он. - Больше вина сегодня точно не получишь.
Гневно сверкнув глазами, Блюбелл резко села и решительно прижала ладошку к груди Закуро, ровно напротив коробочки, шрам от которой чувствовался даже под тканью рубашки.
- Ты ведь помнишь? Ты помнишь, как получил это? Я думала, что умру прямо там, на этом столе раньше, чем она врастет. А ещё помню слова Бьякурана, - её голос стал ещё тише и злее. - Запомни этот ужас. Именно он должен появляться в сердцах людей при одном звуке твоего имени.
- Запомни эту ненависть. Лишь она должна питать твою душу, - эхом отозвался Кикё.
- Запомни эту боль. Её тебе предстоит испытать вновь, если ты вздумаешь предать меня, - завершил Закуро.
В воздухе повисла такая тишина, что можно было услышать, как где-то в подвале скребется крыса.

Ноги начинают неметь. Это уже второй раз за неделю, так что Блюбелл даже не удивляется.
Единственное, чего она хочет сейчас, - это выкарабкаться. Поэтому заставляет себя вспоминать.

- Когда ты начала жалеть? - поинтересовался Кикё, чтобы хоть как-то скрыть собственное волнение, вызванное столь резким погружением в прошлое.
- Когда поняла, что нужна Бьякурану лишь как оружие.
- Погоди-погоди, - Закуро удивленно приподнял брови. - Разве это не было очевидно с самого начала?
- Для маленькой девочки из инвалидного кресла, судьбой которой впервые кто-то озаботился? - Блюбелл медленно покачала головой. - Нет. Сначала все было хорошо, но потом появилась...
- ...эта мерзавка Уни, - в один голос закончили Кикё и Закуро. Невероятная "любовь" Блюбелл к ней для них была не новостью.
Лицо Блюбелл снова приобрело злое выражение, кулачки сердито сжались.
- Я только мельком её видела. Но этого хватило, чтоб заметить, как Бьякуран на неё смотрит. Как на свою собственность.
Закуро шумно откупорил новую бутылку и хохотнул:
- Нонсенс-тян тоже хочет быть чьей-то собственностью? Ну надо же, с каждым днем узнаю что-то новое.
- Не в этом дело, - Блюбелл взяла протянутый бокал и осторожно пригубила. - Я просто тогда поняла, что одна. Совсем-совсем одна, а именно одиночества я боялась больше всего.
- Значит, мы у тебя на замене?
- Не пытайся изобразить обиду, у тебя все равно не получается, - вмешался Кикё, прекращая потенциальный конфликт.
Бокал почти треснул в нервно дрожащих от очередного приступа боли руках. Блюбелл выдохнула и так пристально посмотрела на Закуро, что тот даже невольно поежился.
- Помнишь ту проститутку? - вкрадчиво начала она. - Которая с утра оказалась немного... мертвой.
- Червелло, - укоризненно поправил Кикё, который, как всегда, знал больше других.
- Всегда была уверена, что это слова-синонимы, - редко когда Блюбелл была настолько взбешенной, но вместе с тем до слез несчастной. - А знаешь, кто её убил? Кто с радостью убил бы её ещё раз? Это сделала...
Горячая речь была прервана ленивыми аплодисментами. Закуро неспешно хлопнул пару раз, а затем фыркнул:
- А я-то, дурак, думал, кто же ей помог захлебнуться морской водой прямо в постели? Кто этот коварный злодей... Ну, разумеется, я знал, что это ты сделала, Нонсенс-тян. Только не понимаю, к чему сейчас это признание.
Но Блюбелл все ещё слишком злилась, переживая старую обиду, поэтому, вместо того, чтобы ответить, дрожала всем телом и что-то беззвучно шептала. Вполне возможно, что рассказывала, как именно она убила бы несчастную Червелло ещё раз. Поняв, что девочка явно не в себе, Кикё мягко обнял её, поглаживая по волосам - старый, но действенный способ расслабить Блюбелл. И действительно, она перестала вздрагивать и всхлипывать и повернулась к Закуро. Глаза блестели от высохших уже слёз.
- К тому, что вы никогда не были у меня на замене.
Выпалив это признание, Блюбелл снова уткнулась носом в простыню, ощущая нечто, смутное похожее на смущение. Новое чувство, так что переживалось оно тяжело.
- Ну, скажешь же ты иногда, - неуверенно протянул Закуро, прикладываясь к бутылке.
Блюбелл молча улыбалась, чувствуя, как теплые пальцы сжимают её ладонь.

Блюбелл кашляет кровью и едва не воет от страха с одиночеством пополам.
Почему-то она уверена, что если бы Закуро и Кикё сейчас пришли, а не были бы заняты каким-то Очень Важным Поручением, то все было бы иначе. Она не задыхалась бы сейчас, не рыдала бы под одеялом.
Блюбелл завидует себе-год-назад. А ещё ненавидит эту дурочку, не ценившую то, что она имела.
Скрипит дверь.
- Она все ещё спит?
- Ты ведь не будешь её будить?
- Ещё как буду.
Блюбелл закрывает глаза и улыбается.
- Опаздываете, - шепчет она. Бросает наугад подушку.
И по возмущенному вскрику Закуро понимает, что всё у ещё неё будет хорошо.

@темы: Bluebell, Марафон 3

---

[Setsuka]

Автор: Setsuka
Бета: Chernotrav
Тема: 15 минут
Персонажи: Спаннер (24), Шоичи
Рейтинг: NC-17
Дисклеймер: все персонажи принадлежат Амано Акире

Спаннер всегда удивлялся тому, как быстро Шоичи удавалось превращать просторные необжитые помещения в уютные небольшие и совершенно захламлённые комнатки. Единственным помещением на всей базе, которое ещё не постигла эта участь, оставалась его лаборатория – она была огромной даже по меркам Ирие. За то, что произойдёт с ней года эдак через три, механик, впрочем, не ручался…
Личный кабинет Шоичи, которым тот пользовался достаточно редко, успел приобрести черты засёлённой капитаном комнаты. Начать хотя бы с того, что на столе, стульях, полках, полу – повсюду лежали бумаги. Груды каких-то документов сомнительной важности, распечаток, черновиков, маленьких бумажек для записей и вовсе оборванных исписанных клочков, в которых царил столь иррациональный хаос, что разобраться в них мог разве что сам Ирие. Среди этой макулатуры повсюду валялись какие-то флешки, диски без коробочек и подписей, банки из-под энергетиков и прочей гадости, пара фантиков от шоколадных батончиков, одноразовая тарелка со следами кетчупа – капитан, судя по всему, вынужден был обедать не в столовой не так давно. Так же наблюдались две кружки – обе Спаннерские, ручки, разнообразные маркеры, а под стол была задвинута полуготовая головная часть нового Шоичесвкого робота (хотя о том, что это именно головная часть, Спаннер бы поспорил), на стуле красовались какие-то платы, а со шкафа грустно и одиноко смотрел старый паяльник. Дополнено всё это великолепие было грудой техники, компьютеров, ноутбуков и подключаемых к ним устройств, оплетено цветными проводами и разбавлено удлинителями. Среди этих живописных завалов нужных, в общем-то, вещей и сновал Ирие, пребывая в состоянии, близком к истерике.
Дело всё заключалось в том, что сегодня был ответственный день – день сдачи базы Мелоне начальству. Начальство по сему поводу на базу прибыло в полном составе – а именно - Бьякуран и Уни, а также большое количество заместителей, помощников, контролёров и ответственных за всяческие пожарные и прочие безопасности. Ирие лично проверил каждый сантиметр базы и был уверен в ней чуть больше, чем полностью, но всё равно не мог не волноваться. Он сновал перед носом у Спаннера с поразительной частотой, заставляя механика всерьёз задуматься – Шоичи всё ещё по большей части частица, или всё-таки уже волна? Мельтешение перед носом удручало.
-Шоичи, успокойся, иначе завалишь свою презентацию… - пробормотал Спаннер с пола, на который он сел, побоясь беспокоить громоздившиеся на стульях развалы.
-Завалю! – согласился Ирие и принялся в который раз перечитывать текст своего доклада, не смотря на то, что вчера Спаннер собственноручно разбудил Ирие посреди ночи и заставил пересказать весь доклад с ходу, что и было проделано Шоичи просто блестяще.
Теперь же была велика вероятность того, что Ирие накрутит сам себя до полного провала, тем более до начала доклада оставалось минут пятнадцать. Спаннер вздохнул – ситуация вынуждала его подняться с насиженного места.
-Шоичи. Успокойся и постарайся переключиться на что-нибудь другое, - механик ловко поймал Ирие на ходу и крепко прижал его спиной к себе, не позволяя вырваться, - Мандраж – это хорошо, но не в таких количествах.
Капитан подёргался ещё немного, но вскоре притих, разве что продолжая до синяков сжимать предплечья механика.
Хорошо – решил Спаннер и мягко поцеловал Шоичи в основание шеи, стараясь противопоставить неторопливые движения быстрому стуку сердца капитана. Шоичи, медленно, но уверенно извернувшись в руках Спаннера и повернувшись к нему лицом, решительно впился в его губы с такой энергией и напором, что механик попросту растерялся, а потому не сразу ответил. Целовался капитан как-то отчаянно, вцепившись руками в зелёный комбинезон. Руки затем сместились за спину механику, сжимая его так сильно, что трудно было дышать. Спаннер, отложив липкий леденец на первый попавшийся документ, ответил так же настойчиво, сминая белоснежную выглаженную форму и прижимая капитана к стене кабинета.
Шоичи толкнул механика в грудь обеими руками, заставляя сделать пару шагов назад, пока тот не упёрся в стол.
-Шоичи?
С возбуждённым блеском в глазах капитан кинул форменную куртку прямо на пол и рванул бегунок на змейке комбинезона одним движением вниз, до конца, тут же задирая вверх белую футболку механика.
-Шоичи, ты хочешь…
Капитан быстро кивнул, приседая и целуя голую кожу на животе, спускаясь ниже. Так же резко поднялся и толкнул механика на стол, прямо на стопки с документами. Под спиной что-то хрустнуло, больно впившись в лопатку. Механик поёрзал, пытаясь устроиться поудобнее. Шоичи коленом развёл ему ноги, наклонившись и принявшись стаскивать со Спаннера комбинезон, убрав из-под его спины смятую жестянку и пару сломанных карандашей.
-Надо запретить ношение на базе такой одежды, - проворчал он, пытаясь стащить штанину вместе с бельём прямо через ботинок. Со второй штаниной и уже задранной футболкой капитан решил не заморачиваться.
Что Спаннер любил в Шоичи - с ним никогда не можешь быть уверен, где ты можешь оказаться через пять минут, и уж тем более – в каком положении. Не то чтобы Спаннер был особо против…
Совершенно не удивительно было то, что среди всего этого населявшего кабинет хлама завалялся и тюбик со смазкой. Несмотря на всё нетерпение, Шоичи потратил некоторое время на подготовку, но едва почувствовав, что Спаннер расслабился, вошёл резко и грубо, сразу переходя на быстрый темп. Механик вцепился в край столешницы, подстраиваясь под ритм и чувствуя, как сминаются под лопатками какие-то бумаги. Ярко, спешно, рвано и импульсивно. Спаннеру оставалось только хватать ртом воздух, пытаясь вздохнуть и совершенно не потеряться в ощущениях. Яростно нарастающий темп сорвался, на несколько минут оставив инженеров, опираясь о стол, бороться с дрожью в ногах и сбившимся дыханием.
Сделав нетвёрдые полшага назад, Шоичи достал из ящика пачку влажных салфеток, протянул несколько партнёру.
-М. Шоичи. Твоя конференция уже три минуты как началась, - констатирующим факт голосом произнёс механик, глядя на висящие на стене часы, - Кажется, первый докладчик там ты?
Шоичи подскочил, выругался, пытаясь одновременно застегнуть штаны, поднять с пола измятую куртку и вытащить из-под Спаннера распечатку порядочно измятого собственного доклада. Уже через минуту Ирие пулей вылетел из кабинета, проклиная всё на свете.
Спаннер едва заметно ухмыльнулся, поднимаясь на ноги и ища глазами недоеденный леденец – Бьякурану, пожалуй, будет весьма занятно прослушать сочинение его подозрительно встрёпанного, помятого и порядком раскрасневшегося Шо-чана на тему «чем капитан занимался пару минут назад, вместо того, чтобы вовремя явиться с докладом, да страдать по охладевшему главе Мильфиоре». Очень занятно.

@темы: Shoichi Irie, марафон 3, Spanner

---

тема 5.

[кайта]

фэндом: Реборн
автор:  Kaita-chan
бета:  ~tayo~
жанр: АУ, джен, совсем немножко намека на ангст местами
рейтинг: РG (за мат)
пейринг/персонажи: Мукуро, Гокудера, Хибари
отказ: все по прежнему не мое
ахтунг: 1.АУ 2.практически фантастика (потому что позаимствовано кой-чего у любимого Желязны) 3. драббл связан с предыдущими четырьмя. 4. и подразумевает, что будет продолжение, когда-нибудь.

тема 5. Мукуро, 25 лет. Пятнадцать минут.

1332 слова

Лежать, раскинув руки, было приятно. Несмотря на пронизывающий апрельский ветер. Несмотря на ненавистный город где-то в полукилометре отсюда, точнее, то, что от него осталось. Несмотря на рваную рану в боку, кровь из которой уже, кажется, пропитала всю землю под ним и скоро дотечет до моря. Море было совсем близко, серое и холодное. И небо было близко, синее и прозрачное. До него хотелось дотронуться рукой, коснуться пальцами, ухватить в кулак хотя бы маленькую его часть… Мукуро усмехнулся, не обращая внимания на сломанный клык, больно царапавший щеку изнутри, и на резкую боль в затылке, которой отозвалось даже такое небольшое движение. Умирать было не страшно. Если подумать, он давно уже мертв, он родился мертвым и мертвым прожил, как бы странно это ни звучало, всю свою жизнь. Мукуро протянул руку в небо, упрямо сжимая кулак снова и снова. Хренова синева…
Небо было таким же синим, когда он появился на свет, просто он этого не знал. Даже его мать не видела над собой ничего, кроме грязных досок и тусклой засиженной мухами лампочки, пока рожала его в далеко не лучшем из миров. Небо было слишком далеко от его матери, а от него - еще дальше. Ей повезло умереть быстро, он умирал всю жизнь.
Небо светилось лазурью, когда полицейский вел его за руку в участок, усаживал на скамейку и, презрительно бросив кусок хлеба, оставил ждать, пока за ним придут и пристроят на место. «Чтобы не шлялись тут всякие». Полицейского убили через два года местные братки, обвинившие того в некачественном героине и подставе перед начальством. Месть Мукуро начиналась оттуда, откуда начался когда-то его кошмар.
Небо поблескивало ультрамарином сквозь тяжелые, свинцовые тучи, когда Гокудера загонял его в узкие переулки и всеми подручными средствами методично отбивал охоту жить дальше. Хотя так думал только Гокудера, и только поэтому он «случайно» пару дней назад вынужден был уехать в Рим по каким-то делам семьи. Каким - Мукуро не волновало, но парень мог ему пригодиться. Обманывать себя Мукуро тоже умел. После того, что он сделал с городом и что город сделал с ним, не выживает никто, но ему нравилось думать это «может еще пригодиться». Благодаря Гокудере он тренировал способность управлять Камнем, благодаря Гокудере он ни на минуту не забывал о своей ненависти, благодаря Гокудере он научился находить выход из любых ситуаций. Мукуро умел благодарить в ответ.
Небо молча смотрело на него с укором цвета индиго, когда он первый и последний раз шел на исповедь пару лет назад. Он помнил каждый жест, каждый взгляд, позу, смешок святого отца, продавшего свою святость еще раньше, чем Мукуро научился разговаривать. Поэтому небо молчало, а Мукуро смеялся. Поэтому для него никогда не будет Бога, а у Бога никогда не будет его. Все по-честному.
Небо плакало и смеялось, грозило и ласкало, небо падало ему в ладони и уходило навсегда все 25 лет его жизни, каждый день, каждую минуту, и ему было наплевать. Камень дарил другое, пусть не небо, не счастье, но - только ему. Мукуро нравилось владеть этим, это придавало его цели иллюзию реальности, иллюзию того, что он сможет достичь ее. И он достиг. Город в полной мере ощутил на себе все его искусство. Люди умирали, проклиная его, дома рушились, проклиная его, даже воздух здесь, мутный от пыли и крови, казалось, проклинал его. Мукуро смеялся - проклинайте, дважды не проклянёте.

А когда города не стало - он увидел небо. С дырой в боку, с пробитой головой и с несколькими минутами жизни, оставшимися ему неведомо за какие заслуги, он лежал в грязи среди развалин и смотрел в недосягаемую, ненавистную синеву, которая никогда не приблизится к нему. Которую уже не поймать. Которую он все равно снова и снова пытался ухватить, зная, что давно уже сдался. Что незачем уже.

---
- Блядь, вот ты где… Ну и пиздец кругом, а… - Гокудера закурил и уселся на какую-то балку, торчавшую из под кучи грязи и камней. Затянувшись пару раз, достал сотовый и набрал номер. - Але, нашел я его. Да откуда мне знать?! Я, блять, тебе не ясновидящий, чтоб знать, живой он или нет… Да понял, понял. Отъебись уже…
Последнюю фразу он благоразумно пробубнил себе под нос, выключив мобильник. Выбросил недокуренную сигарету и опустился на корточки рядом с лежащим без движения Мукуро. Осторожно, указательным пальцем, отодвинул челку. Камень тускло светился, медленно закручивая внутри себя какие-то спиральки и завитушки. Гокудера нахмурился, попытался нащупать пульс, невольно наклоняясь ближе, и коленом попал прямо в грязно-бурую жижу.
- Твою ж мать… - он с отвращением оттер ладонью комья грязи, присмотрелся и, выругавшись снова, опять набрал тот же номер.
- Я не знаю, сколько он тут валяется, минут 15, может, чуть больше, но если ты не поторопишься - он останется валяться тут навечно, и никакие, к хренам, камни и прочая хуета ему не помогут. Потому что он звонил мне пару часов назад, а потом еще раз! Ты что, думаешь, он тут гулял, блядь, и конфетки прохожим дарил?! С его-то охуенными манерами?! Я не выражаюсь! Я..! Понял.
Гокудера со злостью убрал телефон во внутренний карман пиджака, с пятой попытки нащупал-таки у Мукуро слабое подобие пульса, облегченно вздохнул и полез за пачкой. От него больше все равно никакого проку не будет, он не врач, не ученый и даже не друг этому красноглазому уроду, уставившемуся своим булыжником в небо. Второй глаз был закрыт, руки раскинуты в стороны, а выражение лица…. Гокудера мрачно затянулся. Выражение лица было странным, и ему это не нравилось. Он не знал такого Мукуро, и это было плохо. И вообще, он всего лишь временно работает на службу безопасности этой хладнокровной скотины, который вообще сам кого хочешь убьет и даже не глазом не моргнет. Интересно, зачем ему и его конторе понадобился «эксперимент номер 69»…?
- Прохлаждаешься. - А вот и скотина собственной персоной, наконец-то. У скотины было имя, вернее, хреновое японское имечко, но Гокудера предпочитал называть его скотиной, иногда прибавляя к этому различные подходящие случаю эпитеты. Где-то сбоку послышался рокот и шумно пронеслась волна воздуха - садился вертолет. Видимо, скотина тоже рыскала в поисках бездыханного тела по земле, хотя по виду и не скажешь. - Давно выговоров не получал?
Хаято демонстративно докурил до самого фильтра, удовлетворенно отметил недовольное выражение на лице условного начальства и встал.
- Я выполнил свою работу - вот он, относительно цел, но тут уж извини, не моя вина. Дальше дело за вашей конторой.
- За языком бы последил. Для своего же блага. - Японец с непроницаемым выражением лица смерил его взглядом и отвернулся. Работать с Гокудерой было невыносимо трудно в том смысле, что его постоянно хотелось прибить, но высшее руководство недвусмысленно намекнуло обойтись без ненужных смертей. К тому же, Гокудера был родным племянником Шамала, а тот имел связи в самых верхах обоих контор, и своей местной, и японской, поэтому в случае чего… Короче, наглого и неуправляемого итальянца приходилось терпеть. Откуда Шамал взял, что в том есть японские корни…
- А нахрена он тебе? - Гокудера заинтересованно следил, как двое в белых (опять, опять чертовы белые!!) халатах что-то вкалывают Мукуро одновременно в предплечье и шею, подключают непонятные приборы и осторожно укладывают на носилки. - Даже если выживет, он к хренам разнесет всю вашу организацию, неважно, сколько времени ему на это понадобится.
- Не мне. - Определенно, про восточную кровь в Гокудере Шамалу наврали самым жестоким образом. Заткнуться вообще не умеет когда надо. - Не лезь не в свое дело.
- А, ну да, ну да.
- Там что-то задумали, - негромко проговорил японец, провожая санитаров, спешивших с носилками к вертолету, хмурым взглядом. - Им нужен не он, им нужен Камень. Просто с трупа они бы получили меньше информации, только и всего.
- Так я мог не спешить?! - Гокудера возмущенно засопел.
- Ты его ненавидишь?
- Эта сука к хренам убила моего единственного дядюшку. С чего мне его любить? - Гокудера отвернулся и зашагал за санитарами. - По крайней мере, я так думаю.
- Убьешь твоего дядюшку, как же…

Вертолет заурчал, плавно поднимаясь в воздух, сделал пару кругов над развалинами того, что когда-то было маленьким городком на южном побережье Италии, и развернулся на северо-восток. Почти 18 часов в замкнутом пространстве с прямо таки нарывающимся на его кулак Гокудерой и непонятным, но явно опасным, «экспериментом номер 69». Хибари надел темные очки и отвернулся к окну. Не так уж и долго.

@темы: Hayato Gokudera, Kyoya Hibari, Mukuro Rokudo, марафон 3

---

Номер, к сожалению, только 4

[какой-то Полип]

О тормознутости автора администрация предупреждена, но все равно стыдно(
Автор: Овца ты, Полип
Персонажи: Бьякуран (21 год), Шоичи
Тема: "узкая улочка"
Рейтинг: PG-13
Тип: джен, намеки (ну очень непрозрачные) на слэш
Жанр: общий
Отречение: отрекаюсь
Саммари: день, когда Бьякуран открыл свои способности
Место действия: город Палермо, Сицилия.

705 слов

Фонари горят через один, между ними – тревожная темнота. Шаги на каменной мостовой звучат гулко, пугающе. По проспекту в нескольких десятках метров впереди отгуливают очередную бессонную ночь веселые туристы, там играет музыка и, наверное, до сих пор работают палатки с сувенирами…
А здесь случайные прохожие стараются ускорять шаги, чуть ли не перебежками двигаясь от одного фонаря к другому и глядя только себе под ноги, чтобы случайно не пересечься взглядами с теми, кто в темноте – как дома. Случайные прохожие спешат по домам, по отелям, по своим каким-то ночным делам, стремясь поскорее выйти на людные, освещенные улицы, в толпу.
Бьякуран, медленно идущий в строго обратном направлении, мог бы славно поразмыслить на тему того, почему люди так стремятся слиться с толпой, стать ее частью и «фоном» для кого-то другого, чтобы не выделяться самим… Но увы, Бьякурану сейчас немного не до того.
Точнее, совсем не до того.
У Бьякурана такое ощущение, будто его голова в самом скором времени расколется на части. Или взорвется, а мозги разлетятся неэстетичными ошметками. Джессо чувствует себя ходячей антенной, приемником, настроенным на блуждающие сигналы, который, который, после многих лет работы вхолостую, вдруг начал «ловить» сообщения с миллиардов разных точек одновременно.
Мозг перегружен информацией. Даже его, Бьякурана Джессо, невероятный мозг уже с трудом воспринимает данные о чужих мирах и миллиардах чужих – или все-таки его? – жизней в них.
Еле переставляя ноги, Джессо входит в очередное пятно света. Свет режет глаза, и больше всего на свете Бьякурану хочется не идти (до конца улицы, потом налево, вдоль набережной до третьего с конца дома, а там – второй этаж, открыть белую и хлипкую на вид деревянную дверь, упасть лицом вниз на кровать и, наконец, отключиться), а сползти по стене прямо здесь.
Немного примиряет с жизнью только то, что другие Бьякураны Джессо страдают сейчас в своих параллельных мирах точно так же, как он.
Прошло полдня с того столкновения со странным рыжим мальчишкой («Ирие Шоичи, - бьется в голове, - Ирие Шоичи, Мичиганский университет, подобранный студенческий и испуганные глаза из-за очков, Шо-чан, лучший друг в одном мире и больше, чем друг, - в другом, смешная игра «Чойс» и бесконечные партии в шахматы, общая комната и конспекты лекций…»). И все это время Бьякуран так же бессмысленно слонялся по городу, отпустив телохранителей и не особо заботясь о том, куда идет.
Каждое услышанное слово из чужой беседы, каждый образ, попавший на сетчатку, каждая мелочь, встреченная им на пути, напоминала теперь о десятках, сотнях разговоров, образов, историй из чужих жизней – жизней, которые медленно и мучительно перемешивались с его.
Девчонка-официантка из уличного ресторана напомнила - ему ли? другому ли Бьякурану? – двоюродную младшую сестру, давно, кажется, умершую от какой-то болезни.
Роскошные заросли рододендронов вдоль одной из улиц заставили одного из Бьякуранов мимолетно поморщиться и подумать, что надо бы отослать букет анемонов «той» женщине. О том, что это за женщина, другой Бьякуран подумать не успел, отвлеченный чьим-то еще воспоминанием…
Воспоминания наслаиваются одно на другое, пересекаются, расходятся, уходя в совершенно фантастические дебри, где тот-Бьякуран-с-которого-все-началось не видит ничего знакомого и привычного. Но сейчас он уже почти готов верить, что это – было. С ним.
Он уже почти уверен, что стоял на этой самой улочке ровно год назад. Тогда тоже был Праздник города, и по освещенному проспекту гуляли туристы, и Шо-чан, стоявший рядом с Бьякураном, все рвался смотреть какие-то дворцы и соборы. Но Джессо, в ответ на его уговоры, только усмехнулся:
«- Зачем куда-то идти, Шо-чан? На узких улочках всегда происходит самое интересное.
- На узких улочках всегда происходят только ограбления и убийства, - возразил тогда Ирие, поправив очки на переносице (он думал, что этот жест прибавляет ему солидности и взрослости, наивный Шо-чан). – А это – не самая интересная вещь в мире, честное слово.
- Ну почему же только ограбления и убийства? – Бьякуран мимолетно огляделся по сторонам и схватил только охнуть успевшего Шоичи за рукав, утаскивая в узкую щель между домами, а там - прижал к прохладной стене и сладко прошептал на ухо: – Здесь мноого чем можно заняться, Шо-чан…».
Бьякуран уже совершенно уверен, что это – равно как и все, что за этим последовало, - происходило именно с ним.
Миллиарды приемников, кажется, синхронизировались. Блуждающие сигналы пойманы и расшифрованы, и терабайты информации из чужих миров теперь совсем рядом – только руку протяни.
Случайные прохожие стремятся поскорее миновать темную улицу, смотрят только себе под ноги, нервно ускоряют шаг.
Поэтому широкая улыбка, вдруг появившаяся на лице Джессо, остается никем не замеченной.

@темы: Марафон 3, Byakuran

---

[Tish Addams]

Автор: K@Mui (KaM)
Персонаж: Леви (31 лет), Луссурия.
Тема: карнавал.
Рейтинг: PG13
Дисклеймер: не замечен, не привлекался, не претендую.

Леви тянет еле переставляющего ноги Луссурию к машине. Тот запинается и норовит упасть через каждые два шага. Леви приходится обхватить его поперёк груди и волочить, пёстрое и пышное боа щекочет шею, яркие перья лезут в лицо. Луссурия совершенно пьян, но заплетающимся языком пытается возражать. А где-то за спиной ещё слышно музыку, смех и чье-то восторженное улюлюканье.
В Италии без трёх минут полночь, а завтра миссия и подъём в шесть утра. Леви сгружает Луссурию на пассажирское сидение и громко хлопает дверью. Но, вообще-то, ему никто не приказывал приезжать.
Так повелось - Босс говорит и действует от имени Варии, Сквало занимается всем внутри организации, а Левы делает то, что в его силах. Никто не заставляет его часами вылизывать отчёты, вдвое чаще положенного проверять вверенный отряд или заполночь притаскивать домой Луссурию, когда наутро выступление и нужно, чтобы все были готовы.
- А всё-таки мы зря ушли! – Луссурия ёрзает, пытаясь с ногами забраться на сидение. В его любимом клубе был карнавал, веселье и много сладких коктейлей. Всё вместе, оказалось слишком.
- Завтра миссия. – Бурчит Леви, выводя машину на скоростное шоссе. Если дорога будет свободна, дома они окажутся через час.
- Леви, ты жесток! – Растягивая слова, сообщает Луссурия. Он пытается стащить с ноги узкую туфлю и, потому, занят. Леви ворчит себе под нос, но не отвлекается от дороги.
- Нет, ты действительно жесток! Особенно к девушкам! – Через минуту возмущается Луссурия, размахивая женской туфлей цвета фуксии и на пятисантиметровой шпильке. Где он достал такие на свою ногу – загадка, а «девушки», помянутые в пьяном угаре, точно такие же извращенцы как он.
Леви уже не первый раз забирает коллегу из травести-клубов, и даже немного привык. Плюс в том, что даже среди разодетых в платья и перья мужиков Луссурию легко узнать и сложно с кем-то спутать. Он всегда в центре событий, в свете софитов на сцене, отплясывающий и пьяно подпевающий хитам Army of Lovers, звезда самой весёлой компании или стриптизёр на спор.
- Нам рано вставать, если помнишь. – Дорога на пару километров вперёд прямая, и потому Леви поворачивается, окинув Луссурию суровым взглядом. Тот только улыбается ярко накрашенными губами.
- Ты слишком серьёзный! – Браслеты звенят и ловят отблески фонарей, когда он взмахивает рукой. Сегодня Луссурия чувствует себя на высоте – самым красивым, обаятельным и потому особенно добрым. – Нужно уметь развлекаться!
- Не перед заданием. – Леви крепче сжимает руль и делает вид, что слова Луссурии его не задели.
В тридцать один год Леви офицер Варии, один из сильнейших бойцов и всё так же занят, чтобы заводить друзей. Время от времени Леви ходит к шлюхам, но чаще оказывается в одной кровати с Луссурией. И теперь даже признаёт, что это отношения.
- Задания почти каждый день! А праздники нужны обязательно! – Луссурия наставительно помахивает обеими туфлями, потом, чуть не подскочив, добавляет. – А давай со мной в следующий раз! Ты всем так понравился, особенно Жюстине!
Жюстина, если Леви правильно понял, здоровяк в кудрявом парике, который странно на него косился и очень старался утащить в бар на «выпить и поговорить». Такие типы Леви отпугивают, хочется дать им в морду и быстро уйти. Но в любимом Луссурией клубе, казалось, действительно было весело.
Леви изредка поглядывает на Луссурию, свернувшегося калачиком и во сне прижимающего к груди злосчастные туфли. Вспоминает, каким довольным тот выглядел на сцене, как пол дня бегал по особняку Варии в облегающей леопардовой блузе, серебристых ласинах и очках с кристаллами Сваровски, как не мог найти свои любимые туфли, те самые, жутко неудобные цвета фуксии, и выпытывал у всех встречных, как выглядит. Луссурия умеет и любит веселиться, хорошо делает свою работу и пропадает ночами на пролёт. Быть может, в этих его странных клубах действительно весело. Быть может, Леви действительно в следующий раз пойдёт.

@темы: Levi A Than, Марафон 3

---

№4

[Manuelle Atataki]

Автор:  Vongola Giotto
Персонажи: Джотто(27 лет), Накл
Тема: "Исповедь".
Рейтинг: G
Жанр: Джен
Дисклеймер: Все принадлежит тем, кому за это платят.
От автора: Скорее всего ООС.
О задержке предупреждал...)

- Зайди ко мне, - Джотто на удивление серьезен, непривычно, почти пугающе. И Накл отменяет службу в храме, тут же выезжает к боссу.
В семье неспокойно - на последних переговорах были жертвы, часть финансов исчезла в неизвестном направлении. Арчери рвет и мечет, Алауди уехал в другой город заниматься расследованием, Лампоу старался не вмешиваться, а Спейд засел в своей лаборатории, приказав не беспокоить.
Дорога до особняка занимает меньше получаса, его пропускают без всяких вопросов, хотя охрана последнее время работает в усиленном режиме - проверяют всех, даже хранителей.
- Вонгола? - Накл кланяется, не смотрит в глаза - последнее время его пугает огонь, не потухающий, будто выжигающий душу Джотто.
- Я хочу тебе кое-что рассказать, - однако при виде своего хранителя, он все равно расплывается в улыбке, откладывает бумаги на край стола и указывает на кресло напротив, - Присаживайся, чего стоишь, будто чужой?
- Проявляю уважение, - улыбается в ответ Накл, но неуверенно, будто пробуя почву под ногами, - я слушаю.
- У нас с тобой разговор, - хихикнув, Джотто встает из-за стола и подходит к бару в стене, - походит на исповедь, только ты и я. Разбавим обстановку бутылочкой виски?
- Ты знаешь, я не пью, - отказ звучит удивленно - Вонгола редко предлагал выпить. И Накл замечает, что руки у Джотто немного дрожат, что на столе стоит пепельница, хотя вот уже пять лет, как Примо не курит и самое главное - вокруг слишком тихо. Совершенно непривычно для особняка Вонголы, где постоянно кто-то разговаривает, шумит, проверяет исправность оружия.
- Значит, не будем, - веселья в голосе не занимать, но интуиция священника не подводит. Всё это - и улыбка, и веселье, и гостеприимство - всё наигранное.
- Что случилось, Джотто? Давай теперь не как на исповеди, а как другу, - Накл хмурится, перебирает четки.
- Как другу? Ну хорошо, слушай. Среди нас предатель. Среди хранителей. Среди моих гребаных друзей завелась крыса. Понимаешь? Мерзкая гнида, из-за которой каждую минуту мы подвергаемся опасности. Понимаешь? - в глазах Джотто вспыхивает безумие, он подскакивает к своему хранителю и хватает за отвороты сутаны, встряхивает так сильно, что Накл ударяется головой о спинку дивана.
- Успокойся, - тихо отвечает он, - Тише, - шепчет еле слышно, - Почему ты решил рассказать об этом мне? - взгляд прямой, от такого не отвертеться, под его давлением безумие прячется обратно в свою нишу.
- А ты единственный, кого я не подозреваю, - горько усмехается Джотто и падает рядом на диван.

@темы: Giotto, марафон 3

---

#4

[кайта]

фэндом: Реборн
автор:  Kaita-chan
бета:  ~tayo~
жанр: АУ, джен
рейтинг: PG
пейринг/персонажи: Мукуро
отказ: все по прежнему не мое.
ахтунг:1.АУ 2.практически фантастика (потому что позаимствовано кой-чего у любимого Желязны) 3. матчасть нервно курит в сторонке 4.драбблы планируются связанными между собой напрямую.

тема 4. Мукуро, 22 года. Исповедь.

1121 слово

- Грешен я, святой отец.
- Покайся, и да пребудет с тобой Всевышний. - Священник говорил легко, заученные фразы скользили во рту, скатывались на язык и с божьего благословения текли к ищущему прощения.
Мукуро едва заметно поморщился. Даже это место - и то прогнило.
Он прекрасно знал, что церковь ничем не могла ему помочь. Вернее всего она могла бы его убить, если бы в ее силах было призывать силы выше, чем те, которыми обладал он благодаря камню и врожденной выносливости. Рокудо присел на неудобный табурет. Почему-то начать хотелось именно с церкви, это было бы очень символично. Рокудо хмыкнул про себя. Жаль, некому будет оценить этот символизм…
- Думаю, покаяние уже не спасет меня, святой отец. Слишком много грехов на душе моей. И еще больше будет.
Святой отец за ширмой закашлялся в кулак, рыгнул, даже не пытаясь этого скрыть, и до Мукуро долетел запах остро перченой баранины, уксуса и сладковатый аромат изабеллы, которая шла здесь вместо воды, соков и даже компота. Прочистив горло, священник - Мукуро очень хорошо его слышал - заелозил на стуле, шурша сутаной и устраиваясь поудобнее.
- Расскажи мне, в чем грехи твои, сын мой. Господь все видит, и раскаяние от чистого сердца, несомненно, достигнет глаз Его и уше-…
- Если раскаяние мое достигнет Господа, я очень удивлюсь, - фыркнул, перебивая, Рокудо, в свою очередь закидывая ногу на ногу и скрещивая руки на груди. Трезубец он оставил на входе, у церковных ворот, ничуть не сомневаясь в том, что без него будет даже легче – чего тут сдерживаться-то… Да и иллюзий он каких-то особых наводить не собирался, только чистая правда как есть. Божий дом все-таки…
- Понимаете ли, святой отец, я очень, очень несчастен. Я так устал от этого бездушного мира, от черствости и подлости людской… - вздох получился настолько естественным и печальным, что Мукуро физически ощутил удивление и некоторую заинтересованность, исходящие с той стороны ширмы. Еще бы, играть на публику он научился так давно, что это стало его второй натурой. Никто не мог отличить, если только он сам этого не хотел. - Меня с самого детства преследуют ужасные боли, меня столько раз били, резали, несправедливо обвиняли, и даже делали то, за что во всем цивилизованном мире полагается статья, а кое-где даже расстрел без обжалования приговора… Я больше так не могу...
- Постой, сын мой, но Господь завещал нам, что самоубийство - грех есть величайший из всех возможных, и не будет Рая тому, кто свершит его! - священник весь подобрался, и даже не видя его, Мукуро легко мог сказать, что у того сейчас нервно дергается левое веко, а пальцы в нетерпении теребят страницы замусоленного Катехизиса, лежащего на коленях. - Расскажи же мне, какие мучения выпали на твою долю, что творили с тобой, сын мой, облеки боль в слова, и не упускай ничего - только так сможешь ты облегчить участь свою и не свершить грех страшнейший!
- Что только не делали, святой отец. И веревками связывали, и пороли жестоко, и опыты ставили нечеловеческие… А однажды один человек позвал меня с собой, обещал помочь, а сам увел в трущобы, заломил мне руки и в темном дворе-…
- Говори, сын мой, говори, ничего не упус-.. не бойся, сын мой.
- Да я не боюсь, - Мукуро пожал плечами, неторопливо вставая и потягиваясь. До чего же все-таки неудобно у них тут. - Убил я того человека.
- Да, да…Что?
- Вам бы, святой отец, в борделе шлюхам индульгенции продавать, реально, и вам в радость, и им приятно. - Рокудо склонился к ширме, сквозь мелкую решетку которой отчетливо видел лицо святого отца. Такое же лицо обычно бывало у охранников в приюте, когда приезжал главный, и порнуху, что они смотрели, развлекая себя в отсутствие начальства, приходилось выключать на самом интересном месте. Если учесть, что охранники были ребята специфические и не брезговавшие абсолютно ничем, интересных мест они и те, кто тайком таскал у них кассеты с порно, насмотрелись всяких. - Хотя вы вроде и к нам приходили как-то. Уж не по той же причине?
Священник не успел даже привстать со своего стула. Ширма с треском разлетелась в щепки, и рука в черной кожаной перчатке ухватила его за сутану прямо под подбородком.
- Определенно, приходили. Я помню ваш запах. - Мукуро втянул носом воздух и захихикал. - Только продавали вы отнюдь не прощение и Божью милость, а прекрасный белый порошок. Хотя, в принципе, это одно и тоже.
- Ты… Ты! - святой отец наконец смог толком разглядеть лицо пришедшего на исповедь, и непроизвольно начал мелко дрожать. - Как ты посмел прийти в Божью обитель!
- Да нет тут никого, не волнуйтесь. Ваш Боженька в отпуске. Бессрочном.
- Да как ты-…
- А еще я помню, - Мукуро прищурился, и один его глаз вдруг резко сверкнул красным, на секунду, даже меньше, но священник не смог больше отвести от него взгляд. - Вам ведь нравилось смотреть, да? Не сам процесс, а именно смотреть. Принять дозу белого счастья, расстегнуть ширинку и смотреть, что и как могут делать наши охранники со своими подопечными, я правильно помню? Правильно?
Он тряхнул священника, другой рукой отводя челку назад, чтобы не закрывала Судный камень. В камне, глубоко-глубоко внутри, мерцало алое пламя и появлялись слова, неизвестные и непонятные, чтобы тут же исчезнуть и смениться новыми.
- Ну, так смотрите! - Прошипел он в испуганное, побледневшее лицо. - Ничего не пропустите, святой отец. Такого ни в одном кино не покажут, гарантирую.

Выйдя через полчаса из церкви, Мукуро первым делом снял и тщательно очистил перчатки, касавшиеся священника, после чего прихватил трезубец и отошел немного в сторону от входа. Отряхнул с себя щепки и пыль. С отвращением заметил на рукаве след от слюны и брезгливо оттер платком, выкинув его после прямо под ноги. Машинально провел по трезубцу пальцами, будто лаская, после чего слегка взмахнул им, пробормотав что-то под нос. Трезубец исчез, а Мукуро хмыкнул, достал сотовый, и не глядя набрал номер.
- Я иду, - коротко бросил он в трубку и, не дожидаясь ответа, выпустил телефон из ладони. С глухим стуком тот упал на землю.
Церковь позади него с каким-то жалобным скрипом-вздохом обвалилась сама в себя, за мгновение превратившись в руины. Где-то там, под обломками, остался святой отец с исказившимся от ужаса лицом и безумными глазами. Мукуро даже испытал под конец к нему что-то вроде уважения, прекрасно зная, какую правду показывает камень. Но скорее всего, ему просто так показалось.
- Исповедался, кх. Скука смертная, так и знал… - Мукуро наступил прямо на телефон, не обращая внимания на треск и пробивавшийся сквозь него голос. - Они пугали меня адом, ха… В отличие от них, я живу в аду, так что мне уже не страшно. А теперь пора повеселиться.
Он не оглядываясь вышел с церковной - бывшей церковной - территории, вдруг остановился, нахмурившись, развернулся и вернулся обратно к раздавленному сотовому. Присев на корточки, аккуратно отцепил ничуть не пострадавший от его ботинка брелок с совой и отряхнул. Подумав, убрал в карман.
Вот теперь повеселимся.

@темы: Mukuro Rokudo, марафон 3

---

[87987987789787]

автор: вечно опаздывает.
персонаж: Ланчия, 19 лет.
тема: "лиры/евро".
рейтинг: PG-13.
количество слов: 745.
дисклеймер: Вселенная и персонажи аниме и манги "Katekyo Hitman Reborn!" принадлежат правообладателям.


Такая свежая ночь, такие яркие огни, мелькающие за окном, такой ласковый ветер, господи, как же всё хорошо.
Седой таксист хитро щурится на него в зеркало заднего вида, задорно подмигивает, поймав его взгляд.
– Что, юноша, – усмехается он понимающе, – сегодня удалось сорвать банк?
– Просто хорошо провёл время. Это так сильно бросается в глаза? – улыбается Ланчия. У Ланчии великолепное настроение. Великолепное настолько, что он просто не может не улыбаться.
Таксист смеётся в ответ.
– Точно. У вас очень выразительное лицо, юноша.
– Да уж. – Ланчия расплывается в улыбке ещё шире. – С моей эмоциональностью в покер не играют. Постоянно это слышу.
– И всё равно играете?
Ланчия смеётся, ерошит себе волосы.
– Просто ничего не могу с собой поделать.
– Надеетесь однажды выиграть пару миллионов лир?
– К чёрту лиры, – Ланчия даже рукой машет, – мне просто нравится азарт! Понимаете, само ощущение, когда не знаешь, как повернётся игра, когда сменишь карту. И попытки разгадать соперника, угадать истину среди блефа. И везение, когда хорошие карты идут одна за другой, и невезение тоже, когда надежда сильнее разочарования... Ну и... в любом случае, играть с друзьями весело.
– До тех пор, пока не останешься без штанов, надо думать, – мудро замечает таксист, и Ланчия смеётся снова.
– Людям, с которыми я играю, мои штаны уж точно без надобности.
Его прерывает резкая, немелодичная трель.
– Прошу прощения, синьор, – извиняется Ланчия и принимает вызов.

– Ланчия, – хрипло роняет трубка вместо приветствия.
– Агостино? – отзывается Ланчия, всё ещё улыбаясь.
– Он самый. Привет тебе. Как всегда играешь?
– Уже возвращаюсь домой.
– Что-то рано ты сегодня, – бормочет Агостино. – Впрочем, неважно. Какие у тебя планы на четверг?
Ланчия пожимает плечами, забыв, что его не видят.
– Да никаких вроде.
– Не угадал, Ланчия. В четверг ты сопровождаешь босса на встречу с Вонгола.
Таксист видит в зеркале, как Ланчия выпрямляется и хмурит брови, и тут же переводит взгляд на дорогу.
– Отлично. Что с Джордано?
– Ничего. – В трубке слышно, как Агостино шуршит сигаретной фольгой, а может, это просто помехи. – Просто ты самый сильный в этом городе.
– Что-то случилось?
Голос Ланчии звенит, как задетая струна, выдавая его волнение.
Агостино устало вздыхает в трубку.
– Случилось то, о чём пока запрещено трепаться. Но слухи всё равно летят быстро, а ты, кроме того, должен знать, с чем можешь столкнуться. Поэтому я тебе скажу.
В трубке слышен щелчок зажигалки и несколько секунд молчания, затем Агостино выдыхает сигаретный дым и договаривает:
– Семья Эстранео вырезана. Полностью.
Ланчия не сразу осознаёт смысл этих слов.
– Эстранео? – глупо переспрашивает он и, спохватившись, кидает взгляд на таксиста – тот с преувеличенным вниманием ожидает смены светофорного сигнала.
– Эстранео, – подтверждает Агостино. – Те самые, которые конфликтовали с Вонгола из-за производства запрещённых видов оружия и были изгнаны из Альянса Семей.
– Но мы... – начинает Ланчия и смолкает, глядя в спину таксисту.
– Находимся с Вонгола в совершенно мирных отношениях и даже имеем дружественные связи? – Агостино понял его с полуслова. – Правильно. И причастность Вонгола не подтверждена, кстати. Да и вообще, поголовное уничтожение – не их метод. Это может быть кто угодно, у Эстранео недругов до чёрта... было. И тем более ясно, что лучше перестраховаться. Просто на всякий случай.
Ланчия молчит. Вспоминает всё, что слышал об Эстранео в последнее время. Выходит, что как раз в последнее время слышал он немного – после памятного конфликта те залегли на дно, правда, по слухам, проводить запрещённые исследования не прекратили.
– Там вообще странная картина, у этих Эстранео, – продолжает Агостино пару затяжек спустя. – Похоже на то, словно это была внутренняя резня, очень похоже. И я бы даже в это поверил, но не бывает внутренних стычек, после которых не остаётся выживших. Ни единого живого человека. Даже такие ебанутые, как они, на такое не способны. Впрочем, дьявол их знает. Может, они придумали какой-нибудь газ и решили на себе опробовать, ну и перекромсали сами себя в экстазе. Но есть и совсем странные смерти, кое у кого, например, голова разодрана на ошмётки, у некоторых все кости в теле раздроблены в кашу, а у одного...
– Подробности потом, хорошо? – прерывает его Ланчия.
– Как скажешь. Но тебе всё равно придётся... погоди. – В трубке слышен чей-то голос и немного раздражённый ответ Агостино. – Извини, я перезвоню позже.
Шалой восторг утих, уступив место серьёзности. Ланчия задумчиво вертит телефон в руках.
Таксист ненавязчиво поглядывает на него, и это отвлекает.
– Остановите здесь, – улыбается ему Ланчия. – До моего дома недалеко уже, так что я пройдусь, пожалуй.
Автомобиль останавливается у обочины. Ланчия протягивает деньги, и из его рукава выскальзывает пиковый валет и падает на пол рубашкой вниз.
– А толку-то, – ворчит Ланчия сконфуженно в ответ на неозвученное удивление, – мухлюй, не мухлюй, всё равно я в конце концов проиграл.
Таксист смеётся, и Ланчия смеётся тоже и, попрощавшись, выходит из автомобиля.
Ночь одуряюще пахнет свежестью.
Итак, завтра ему предстоит работа.

@темы: Lancia, Марафон 3

---

№4 (Дейзи)

[Ли Ли]

Автор: Ли Ли
Персонаж: Дейзи (14+3 лет), упоминается Кикьо
Тема: пятнадцать минут
Жанр: внезапно драббл
Рейтинг: G
Дисклеймер: все не мое.

Ничего Дейзи не помнит о смерти. Он полагает, что благодарить за это стоит Бьякурана. Как и за то, что всё, произошедшее до собственной смерти, он помнит очень смутно – всё больше ощущениями, а не событиями.
Он не уверен, впрочем, что за это надо благодарить.

Кто-то говорил Дейзи (ужасно давно говорил), что самое важное всегда – первые пятнадцать минут. После знакомства, после рождения, после подъема… Это неправда; это всё, безусловно, неправда, но Дейзи не перестает думать о первых пятнадцати минутах после своего оживления.
Воскрешения, хотел бы он сказать, но он же не воскрес.
Его оживили.

Те пятнадцать минут он тоже помнит смутно. У него вообще стала очень странная память, будто смазанная. Было четкое осознание того, что Дейзи ошибся, он опять, опять, опять ошибся; он всегда, всегда, всегда ошибается, и ему нельзя ничего доверить, даже собственную жизнь; да он даже собственную смерть провалил.
А еще был Бьякуран; и было ощущение какого-то болезненного света; и было, как знак наивысшего доверия – беспричинного совершенно доверия – кольцо Маре.

Дейзи, вздрогнув, нервно тянет руку проверить, на месте ли кольцо: за три года он так и не привык к нему как к данности.
- Не переживай, - говорит Кикьо, увидев этот жест, - кольцо не может исчезнуть так, чтобы ты этого не заметил. Если оно пропадет, ты просто умрешь.
«А ведь правда, - думает Дейзи. – Если оно пропадет, я умру».
Но спокойнее от этого не становится.

Таким странным образом работает память: у Дейзи остались переживания, но не причины для них. Чем ему дорог этот разодранный кролик, он не знает – но он надеется вспомнить. А однажды наткнувшись в городе на витрину с париками самых разных расцветок, он долго думал, прежде чем понять: это ведь у его мамы были рыжие волосы.
Почему-то при этой мысли ему каждый раз хочется куда-нибудь пропасть, желательно совсем, навсегда пропасть.

@темы: Kikyo, Daisy, Марафон 3

---

[Tish Addams]

Автор: K@Mui (KaM)
Персонаж: Леви (26 лет), Луссурия.
Тема: антикварная лавка.
Рейтинг: PG13
Дисклеймер: не замечен, не привлекался, не претендую.

В лавке хитрого старикана Черетти было уютно. Под низким потолком не ярко горели стилизованные под свечи лампы, их блики играли на полированных боках резных шкафов, путались в десятках стеклянных статуэток и бесценном хрустале. По мягким коврам с длинным тёмно-зелёным ворсом можно было пройти только тихо, не нарушая той особенной атмосферы безвременья, что жила в каждой старинной вещи.
Леви удобно устроился на обитой шёлком софе. В лавке пахло деревом и ванилью, а недалеко стоял нефритовый глобус. Леви рассматривал его, читал золочёные названия стран и морей, любовался причудливыми завитушками надписей. Вещь казалась ему благородной и подходящей Боссу. Рядом сновал Луссурия. Как обычно ярко одетый и вызывающе двигающийся, он облазил всю лавку, то и дело восхищаясь какой-нибудь безделушкой или коллекционный оружием.
- Так жаль будет, если мы всё здесь разнесём! – Растягивая слова и прижимая руки к груди, восклицал Луссурия, вертел в руках что-то, показавшееся интересным, и перебегал в другой угол, рассматривать, восхищаться, иногда переставлять. Леви в глубине души соглашался, но молчал.
Черетти должен был передать Варии новое оружие. О нём уже много говорили и всеми средствами пытались достать. Очень быстро «коробочки» становились мерилом силы и власти. Особенно мощные из них стоили больше самолёта или даже маленького острова где-нибудь в тихоокеанском Раю. Свою плату на треть старикан Черетти уже получил, остальное ему привезли лично.
- Он опаздывает. – Леви посмотрел на часы.
- Думаешь, придёт не один? – Луссурия говорил, не оборачиваясь и напевая себе под нос. Его полностью занял набор столового серебра XIX века.
- Мы тут именно поэтому.
Охотников на мощные коробочки меньше чем за пол года развелось предостаточно. Нашлось бы много желающих перехватить такой заказ, да и Черетти вполне мог обещать его не одному клиенту.
- Мне кажется, Сквало становится слишком ответственным! – Луссурия повернулся к висящим на стене пистолетам. Теперь он стоял ближе, и, слышно было лучше, пел Sexual Revolution.
Босс Варии давно вернулся и занял своё место. Но приказы внутри организации всё так же раздавал Сквало. После битвы за чёртовы кольца Вонголы, многое изменилось. Изменилась вся Вария. Жертвы среди своих стали равны провалу, как и лишняя кровь.
Леви не ответил. Он многого не принимал в поведении Сквало так же, как десять лет назад, но не признать очевидного уже не мог. Сквало всегда был ближе к Боссу, шёл чуть позади и всегда мог отвесить дружеский пинок, чтобы заставить идти дальше. Его Занзас мог бы назвать другом, и, очень может быть, наедине называл. Битва Колец изменила и Занзаса.
- Мы выполняем приказ Босса. – Леви отвернулся от глобуса и маячащего справа лилового плаща Луссурии. Остался только голос, фальшиво напевающий на плохом английском.
Петь Луссурия не умел, но обожал. Его любимые песенки успела запомнить вся Вария, а чокнутый принц частенько подпевал особенно фривольным из них. Леви обычно уходил, слух с детства никуда не делся, и слушать эти завывания он просто не мог. Сейчас уйти было нельзя, а глухое, медленно нарастающее раздражение не давало отвлечься.
- Ты можешь прекратить?! – Не выдержал он.
- Почему? – Протянул Луссурия, капризно изогнув губы. Эту его манеру Леви уже хорошо знал и, к своему ужасу, начинал поддаваться.
- Ты слишком высокие ноты берёшь, не там делаешь ударения и сильно спешишь. Эта песня так должна звучать. – Раньше, чем успел подумать, что делает, Леви пропел несколько строчек. Его голос тоже не подходил для этой песни, но получилось намного лучше и чище, чем у Луссурии. Правда, об этом Леви пожалел очень быстро. Спокойная миссия и спокойное течение жизни в Варии – всё это расслабляло и позволило ему сдать с потрохами свою самую постыдную тайну.
- Так ты не чужд музыки! – Воскликнул Луссурия и подсел на софу, прижавшись бедром к бедру Леви. – Научишь меня петь?!
Через десять минут появился Черетти с коробочками, и сделка без проблем состоялась. Леви выкупил у старика нефритовый глобус. А Луссурия ещё неделю не отставал со своей просьбой. Потом Левиатан сдался и начал его учить.

@темы: Levi A Than, Марафон 3

---

Тема 5. Пятнадцать минут

[Шо]

Автор:  Yamamoto T.
Персонаж: Тсуна (24 года), Реборн, прочие Вонголята
Жанр: джен
Рейтинг: G
Отказ: персонажи и вселенная мне не принадлежат.
Предупреждение: этот драббл является условным продолжением предыдущих трех, но может рассматриваться отдельно.

Дальше

Тсуна не хочет показывать этого, но он нервничает. Реборн «читает это в его мыслях», точнее, на лице. И хотя Савада теперь лучше скрывает свои эмоции, его бывший репетитор все так же видит своего подопечного насквозь. Слишком уж проницателен самый известный киллер Италии.
Тсуна нервничает, и руки выдают его – пальцы сжаты в кулаки так, что даже костяшки побелели. Реборн еле заметно качает головой и думает, что его глупому ученику еще нужно много тренироваться, чтобы быть боссом. Недостаточно самоконтроля.
- Реборн…
- Они уже уехали, - спокойно перебивает Аркобалено. – И ты это знаешь.
- Почему мне нельзя с ними, черт возьми?! – выходит Савада из себя и вскакивает из-за стола.
- Они справятся без тебя. – Реборн пытается быть мягким. Сегодня он не хочет ругаться с учеником. – Успокойся.
Тсуна опускается в кресло и снова смотрит в одну точку.
- Он мой Хранитель… - бормочет он себе под нос. – Я обещал, что вытащу его.
- Твой Хранитель – Хром, - напоминает Реборн. – И у тебя есть еще пять Хранителей, кроме нее. И все, кроме Хибари, поехали за ним. Ты должен доверять своей семье.
- Я доверяю… но ты не понимаешь, - глухо отвечает Тсуна и опускает голову, но уже через пару секунд поднимает ее и смотрит перед собой спокойным взглядом. «Если бы Хибари-сан согласился на участие, я бы так не нервничал», - с горечью думает Десятый Вонгола, а вслух говорит другое: – У них всего лишь пятнадцать минут.
Реборн молчит, и Савада замолкает совсем, прислушиваясь к тишине в наушниках. Он настолько сосредоточен на этом, что, когда в ушах раздается голос Гокудеры, чуть не вздрагивает от неожиданности.
- Десятый, мы внутри. Отсчет пошел.
И снова тишина, периодически нарушаемая тем или иным Хранителем, докладывающим обстановку.
Проходит пять минут.
- Тсуна, кажется, основной план не работает, - рапортует Ямамото. – Приступаем ко второму.
Савада хмурится еще больше, слушая отдаленные звуки взрывов.
Проходит еще пять минут.
В наушниках мертвая тишина, даже никаких шорохов не слышно. Тсуна чувствует, как дергается глаз.
Последняя минута из отведенных пятнадцати истекает особенно быстро, и Савада уже готов поднимать на уши всю Вонголу, чтобы ехать туда, в Вендиче, но не успевает даже руку к телефону протянуть. В ушах звучит довольный голос Гокудеры, и Тсуне даже кажется, что он каким-то непостижимым образом слышит улыбки Хром и Ямамото.
- Десятый, все в порядке. Операция выполнена успешно. Рокудо без сознания, но, думаю, наши врачи его на ноги поднимут. Возвращаемся.
Связь отключается, и Тсуна, наконец, может вздохнуть с облегчением.

@темы: Tsunayoshi Sawada, Марафон 3

---

[Tish Addams]

Автор: K@Mui (KaM)
Персонаж: Фран (17 лет).
Тема: пицца / макароны(паста)
Рейтинг: G
Дисклеймер: не замечен, не привлекался, не претендую.

- Меня зовут Фран. – Невыразительное приветствие растворяется в тишине. Тридцать проверенных бойцов Варии стоят перед ним, вытянувшись по команде «смирно». Отряд тумана – наследство бывшего офицера и с этого дня его подчинённые. По мнению Франа, сомнительное счастье, но отказаться был нельзя.
- А ты не мелковат? – В строю далеко не все двухметровые качки с суровыми лицами, но всё равно, Фран на голову ниже самого чахлого из них. Не удивительно, что он вызывает недоумение и скептический интерес. Говорят, Мамон выглядел серьёзно, даже будучи карапузом со здоровой соской на шее, Фран же не кажется опасным, как не смотри. Отряд не верит и говорит самым здоровым и угрожающим рядовым, как глашатаем на объявлении приговора. Отряд готов раздавить, и не понять этого сможет только дурак.
В семнадцать лет Фран пришёл в Варию и предложил свой талант. Мастер сделал для него очень многое и самое большее – отпустил. Мукуро никого не держал рядом с собой и лучше многих понимал, каждому жить своей жизнью. Кен с Чикусой жить сами бы не смогли, слишком давно и страшно их дороги пересеклись и стали дорогой мастера. Фран должен был искать своё место сам. Он не первый и не единственный, в чьей голове звучал вкрадчивый голос Мукуро. Как и прочие, он придёт, когда будет полезен и цели мастера примет как свои.
Фран равнодушно смотрит в глаза мужчины. Тот ухмыляется, а потом падает, согнувшись пополам. Орёт он громко и жутко, и пытается раздавить собственную голову трясущимися руками. Когда он замолкает, Фран отводит взгляд.
Командовать людьми ему доверят только через год. Но представиться заставили срезу. В Варии свои традиции и правила. Одно из них – офицеру отвечать за своих людей. Так легче поддерживать дисциплину. А без неё, Фран прекрасно понимает, в компании матёрых убийц никак.
- Увидимся через год. – Говорит он и выходит из тренировочного зала. Рядовые не рискнут напасть. У их скорчившегося на полу товарища была хорошая защита, лучшая во всём отряде.
- С ними проблем не будет. – Докладывает Фран капитану Сквало уже в коридоре. Тот ухмыляется и тащит подопечного на обед.
В свои семнадцать Фран хорошо умеет убивать, потрошить мозг противнику и выживать. Ему подчинено кольцо Ада, а за плечами много безумных, невозможных дел. О том, как он силён, знает мастер и догадывается капитан Сквало. А ожидающий в столовой семпай замечает только то, что Фран не умеет правильно есть пасту.
- Да ты совсем ребёнок! – Вторит ему Луссурия, а несуразный Левиатан со всей серьёзностью показывает, как правильно есть.
Фран – выкормыш опаснейшего заключённого Вендиче и один из сильнейших иллюзионистов, а офицеры Варии относятся к нему как к ребёнку. Если забыть о дурацкой шляпе, это единственное, чего Фран не может понять.

@темы: Марафон 3, Fran

---

№4

[Эфраи]

Автор: Эфраи
Бета:  Урахара, метнись-ка за пивом
Тема: узкая улочка
Персонажи: Лал Мирч (27 лет), Люче
Жанр: ангст
Рейтинг: G
Дисклеймер: отказываюсь

743 слова

Предрассветные часы стелятся по узким улицам густым туманом, и невозможно сказать, что будет за следующим поворотом. Желтоватый туман отлично гасит звуки.
Предрассветный час - самый тихий час ночи. Одна из простых истин. Основа основ.
В детстве Лал остерегалась выходить на улицы в такое время. В детстве Лал верила, что время нельзя повернуть вспять.
Теперь Лал не знает, во что ей верить. До сих пор не знает.
Жизнь, она ведь такая. Строится на аксиомах.
Земля – круглая. Вода течёт сверху вниз. В году 12 месяцев. В сутках 24 часа. Время – это абсолютная прямая.
А если этот фундамент сломать, хоть один кирпичик вынуть, в жизни обязательно появится трещина. И хорошо, если только одна.
Лал недовольно трясёт головой. Думать об этом неприятно и болезненно. Не думать не получается. Особенно – сейчас.
Встреча обещает быть весьма занимательной. Во всех смыслах этого слова.
Несколько лет назад им говорили, что они необыкновенно много выиграют. Что этот шанс – редкое везение, а все они семеро – чертовски удачливы.
И им до последнего момента не говорили, в чём заключается суть этого предприятия. Эксперимента, горько поправляет себя Лал. Вряд ли могло быть иначе. Всё, что было сказано по существу – они будут охранять некие предметы. Что-то вроде артефактов. Всё остальное было по большей части туманным бело-жёлтым маревом, не имеющим никакого значения. Им не сказали главного.
А что, если бы сказали?...
Что-то холодно-рациональное внутри головы напоминает Лал, что у неё тогда особого выбора не было. Только это не делает чувство вины слабее. Колонелло ввязался во всё это из-за неё. Хотя он, конечно, сказал бы, что это совсем не её вина.
Если бы им тогда прямо сказали, что стать аркобалено – значит стать проклятым младенцем, то…
- Здравствуй, Лал, - говорит Люче, появляясь из ниоткуда. Туман скрадывает черты, и оттого фигура кажется размытой по краям.
- Здравствуй, - отвечает Лал, по привычке хмурясь. У неё вздрагивает что-то внутри, потому что она опять забыла, как выглядит сейчас. Впрочем, ей всегда быстро напоминали.
- Надеюсь, я не задержалась? – беззаботно и светло улыбается девчонка напротив неё, и здесь, на будто бы вырванной из реальности узкой улочке, это кажется вопиюще неуместным.
- Нет, как раз вовремя. Ты хотела меня видеть? – деловито произносит Лал, отводя глаза. Ей приходит в голову, что неплохо было бы обзавестись солнечными очками – чтобы никто не мог видеть растерянность в её глазах. Лал до сих пор не знает, как говорить с Люче. Как задать ей вопросы, которые так и вертятся на языке.
- Сразу о деле, да? Куда-то спешишь… Да, я хотела тебе кое-что передать, -продолжает улыбаться Люче, и, если не смотреть ни на что, кроме улыбки, на мгновение может показаться, что перед Лал взрослая женщина. А, может, всё дело в густом тумане. Люче протягивает Лал какую-то коробочку, и наваждение рассеивается. Потому что ладони у Люче маленькие и пухленькие, как у ребёнка. Как и у самой Лал.
– Это от Верде, - поясняет аркобалено Неба в ответ на вопросительный взгляд, - Его новое изобретение. Поможет тебе, если что-нибудь случится, сдерживать силу пустышки.
- Спасибо, - отвечает Лал, забирая коробочку и отмечая мимолётно, что девочка напротив не относится к ней, как к чему-то ущербному и жалкому. Это заставляет окликнуть уже собравшуюся уходить Люче.
- Ты хотела что-то спросить?.. – приподнимает брови Люче, останавливаясь.
- Н… да. Как там… остальные? – выдавливает Лал из себя вопрос. И давно гложет интерес – как же остальные аркобалено приспособились к такой жизни, когда сознание – взрослое, а тело – детское.
- Непохо, знаешь. Ребята приспосабливаются. К тому же информация о нас просочилась в мафию, и некоторые семьи почитают за честь в число своих людей аркобалено. Хотя Скулл, кажется, собрался сниматься в кино. Не знаю, что у него получится. Верде как был учёным, так им и остался. Вайпер долго возмущался, что с ребёнком никто не хочет вести финансовые дела. Но в целом – всё хорошо, - отвечает Люче, безошибочно угадав, что именно имела в виду Лал, не поддерживающая отношений с истинными аркобалено.
- А как твоя дочь? – набирается смелости спросить Лал.
- Растёт. Уже учится читать, очень сообразительная девочка, - немного печально, но очень светло говорит Люче. И Лал задумывается, каково это – выглядеть едва ли не младше, чем собственный ребёнок.
- А ты сама как, - интересуется собеседница.
- Всё хорошо, - уверенно улыбается несостоявшаяся аркобалено дождя, а потом долго смотрит вслед растворившейся в тумане фигурке.
Вскоре первые лучи солнца разгоняют белёсую марь, и узкая улочка начинят казаться совсем крошечной. Пора уходить.
Пожалуй, у Неба и правда есть способность вселять в других надежду, или что там ещё.
Лал думает, что, если бы они все знали тогда, что им предстоит, то ничего бы не изменилось.

@темы: Lal Mirch, Марафон 3

---

[Setsuka]

Автор: Setsuka
Бета: Chernotrav
Тема: лиры/евро
Персонажи: Спаннер (19 лет), Гамма
Рейтинг: G
Дисклеймер: все персонажи принадлежат Амано Акире

Гамма с интересом рассматривал стоящего перед ним юношу. Худой, нескладный, немного сутулый, с прозрачными стеклянными глазами. От такого взгляда Молниеносному одновременно становилось не по себе и хотелось проверить сгибы локтей у юноши – инциденты им в Джиглио Неро не нужны. А вот сам стоящий перед ним парень семье был нужен. Гамму заверили, что это едва ли не один из самых талантливых в мире механиков, хоть ещё и недоучка, который, в отличие от остальных, будет работать за копейки, если его заинтересует работа - с не особо крепким положением в семье этот юноша становился настоящим кладом. Впрочем, говорили также, что он может отказаться от работы, если она будет для него скучной, и никакие деньги ситуации, увы, не исправят.
Однако Гамму интересовала ещё пара моментов, которые следовало прояснить до непосредственно объяснения особенностей работы.
-Эй, парень, ты хоть знаешь, с кем ты сейчас связался?
-Да… - глаза неопределённого цвета безучастно скользнули по Молниеносному. Создавалось ощущение, что всё происходящее этого хлипкого юношу вообще не касалось.
-И что ты по этому поводу думаешь?
-Мне всё равно, – хоть бы плечами пожал для разнообразия, - Можно посмотреть на материал исследования?
Гамма махнул рукой, показывая парню идти следом. Как он там назвался, Спаннер? Ненастоящее имя, конечно, но тут уже Гамме всё равно – хоть гаечный ключ, хоть карданный вал, главное, чтоб работал хорошо, да не лез, куда не надо.
-А что ты к нам полез тогда? Лёгких денег захотелось? Знаешь, я не люблю, когда такие парни лезут в семью, так что если это твой случай – лучше проваливай сейчас. Пришли.
Спаннер ничего не ответил, ожидая, когда Гамма отопрёт замок на двери.
-Это правительственная разработка, ей лет пять уже. Правительство продало чертежи мафии, те сделали это чучело. Ты же занимался взаимодействием техники и Пламени Воли, вот это по твоей теме. Она двигалась на пламени, а потом её то ли просто раскурочили, то ли в битве… В общем, это всё, что осталось. Чертежи утеряны, так что есть только эта груда железа. Нам нужна готовая целая машина. Денег много не обещаем, так что думай сразу. Берёшься?
Гамма почувствовал, как позади него что-то неуловимо изменилось. Вроде и не двигался - его спутник остался стоять, как стоял, но чутьё воина почувствовало перемену. Молниеносный обернулся и вздрогнул – сложно было описать, какими глазами этот новоявленный механик смотрел на валяющиеся на полу останки робота. Даже щёки порозовели. Спаннер медленно, на негнущихся ногах пошёл вперёд – Гамму он, кажется, перестал замечать. Опустился на корточки рядом с раздолбанной Моской, с нежностью погладил поцарапанный бок. Бережно, как ребёнка, поднял с пола кусок обгоревшей кисти.
-Вы говорили о деньгах… - произнёс юноша с ярко выраженным акцентом – видимо, от волнения, - Я готов работать бесплатно…
Гамма вздохнул. Кажется, в их семье на одного психа стало больше…

@темы: Shoichi Irie, марафон 3, Spanner

---

№4

[tindolini]

Автор: Lost Colors
Персонаж: Блюбелл, 19 лет.
Тема: лиры / евро.
Жанр: бытовой юмор, АУ.
Пейринг: Закуро/Блюбелл/Кикё.
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: Реборн – Амано, буквы – алфавиту, пальцы – мне.
Предупреждения: неизменный ООС, прячущийся под кокетливым «авторский фанон». АУ – действие происходит в реальности, порабощенной Бьякураном.

~1011 слов

Блюбелл мрачно гипнотизировала чистый белый лист бумаги и ненавидела всё человечество. Бьякурана и его идею перестройки мира, Саваду Цунаеши и его слабость (не проиграй он Бьякурану, не было бы никакой перестройки), Закуро и Кикё, занятых своими делами, вместо того, чтобы ей помогать. И, конечно, она ненавидела Уни - просто за сам факт её существования.
- Придумай для нашего будущего мира единую валюту, - пробурчала Блюбелл, явно передразнивая Бьякурана. Сейчас она была зла до такой степени, что даже уважение к начальству было забыто. - Конечно, Бьякуран, как скажешь. Я сделаю это лучше всех, - обычно самокритика Блюбелл была не свойственна, но тут на неё повлиял тот факт, что за значением слова "валюта" ей пришлось лезть в словарь - новое было слово, незнакомое.
Недоумение, почему именно ей Бьякуран дал такое задание, имело вполне разумное обоснование: менее подходящего кандидата на эту роль было найти сложно. Либо решения он принимал лотерейным способом, либо был скрытым мазохистом и мечтал мучиться с мироустройством как можно дольше. Блюбелл не исключала обоих вариантов.
Промучившись ещё с полчаса, Блюбелл поняла, что ни к чему дельному подобное времяпрепровождение не приведет, и отправилась искать Кикё в надежде, что тот сделает всё за неё. Или хотя бы согласиться поменяться заданиями.

Кикё нашелся в соседней комнате. Причем не один, а вместе с Закуро - они сидели спина к спине, каждый за своим письменным столом, каждый со своим, судя по их лицам, крайне увлекательным занятием. Но если интерес Кикё был вызван чем-то созидательным (за годы общения и непосредственного соседства Блюбелл неплохо научилась разбираться в выражениях лиц своих ближайших коллег), то Закуро явно строил планы массового террора. Прикинув, что если меняться, то лучше уж на что-нибудь веселое, Блюбелл решительно направилась к Закуро (к тому же, ему просто весело было действовать на нервы).
- Помоги мне, - потребовала она, сжимая напряженные плечи.
Увлеченный расставлением маленьких фигурок на карте мира, Закуро никак не отреагировал. Он явно мнил себя Наполеоном, хотя на деле просто решал, какие регионы требуют применения военной силы Мильфиоре в усмирительных целях.
Блюбелл это не понравилось. Она вообще не любила, когда её игнорируют, а уж тем более из-за какой-то карты. Поэтому самым простым способом привлечения внимания для неё было щелчком пальцев сбить со стола одну из фигурок. И, действительно, Закуро наконец-то обратил на неё внимания. Да как обратил!.. Яростно зыркнул и дернул за руку, пригибая к столу.
- Ты что творишь - не видишь, что я работаю? Не видишь, что это тебе не игра? Отвечай, мелкая!
- Пусти, больно, - пискнула Блюбелл, силясь укусить Закуро. - Кикё, скажи ему!
- Да, именно! Кикё, забери у меня это ходячее недоразумение, пока я ей шею не свернул.
- Ну-ну... - не оборачиваясь, Кикё нащупал прядь волос Блюбелл и аккуратно потянул к себе. - Отстань от Закуро, он сегодня не в духе. Лучше посмотри на это.
Блюбелл нехотя воззрилась на очередную карту мира (сговорились они что ли?), только вместо фигурок испещренную какими-то галочками и пометками мелким почерком на латыни.
- Скажи мне, - вкрадчивым мурлычущим голосом, какой Блюбелл от него слышала лишь пару раз, да и то лишь в процессе отчаянной пьянки, проговорил Кикё, - какие цветы лучше подойдут. Орхидеи или мак?
- Для чего?
- Я не сказал? Согласно проекту, предложенному Бьякураном, я превращаю малопригодные для жизни районы в цветущие сады. Сейчас решаю, что лучше подойдет для Сахары...
- Что?!
Ещё минуту назад поглощенный своей работой, Закуро резко развернулся, чуть не уронив кресло, и угрожающей тенью навис над столом Кикё.
- Сахару? Превратить в какой-то цветник? Ты в своем уме?
- С каких пор тебя беспокоит Сахара?
- Иди, играй в своих солдатиков, - поддакнула Блюбелл, все ещё обиженная за грубое обращение со своей персоной. Впрочем, на неё Закуро сейчас обращал меньше всего внимания.
- Это единственное место на всей этой чертовой планетке, где можно нормально позагорать. Не надо портить его цветами. Лучше засади Антарктиду - там и так холодно, хуже уже не будет.
- В Антарктиде пингвины, ты о них подумал? - с мягким укором моргнул Кикё.
- Тебе кто дороже: пингвины или я, гринписовец ты хренов?
- Пингвины, во всяком случае, не разбивали "Феррари" и не пытались переложить вину на меня.
Пока Закуро отводил глаза и бормотал что-то вроде "один раз", "случайно" и "вечно ты помнишь о какой-то ерунде", Блюбелл решила, что этих семейных нежностей с неё хватит и пора переходить к делу.
- Значит, финансы? - переспросил Закуро, когда Блюбелл (предварительно забравшись с ногами на стол и уронив настольную лампу, чтобы привлечь внимание) изложила суть проблемы.
- Именно. Я даже не знаю, с чего начать.
- Начать можно с отказа от задания, - буркнул Закуро в сторону. - О чем только думал Бьякуран?
- Не нам решать, - Кикё мягко пресекал любую критику в адрес босса. - Начать, думаю, стоит с названия.
Закуро недоуменно пожал плечами:
- Да назовите вы их евро и не мучайтесь. Как была мировая валюта, так ей и останется.
- Это пережиток прошлого, от которого мы должны избавиться.
- Сперва мог бы избавиться от лишнего пафоса.
- Сможешь сказать лучше?
Затаив дыхание, Блюбелл наблюдала за перепалкой двух гуру мира финансов. Во всяком случае, таковыми они сейчас ей казались, когда были готовы чуть ли не передраться, придумывая название.
- А, может, лиры? - пискнула она, поняв, что ещё немного, и в самом деле дойдет до рукоприкладства.
- Что? - Кикё и Закуро одновременно уставились на Блюбелл с искренним удивлением.
- Лиры. Я когда-то давно читала... что-то. Не помню.
Блюбелл наморщилась от противной боли в голове, возникавшей всякий раз при попытке вспомнить что-либо, уже давно похороненное на свалке памяти во избежание неприятных ассоциаций.
- Похоже, голову Нонсенс-тян посетила крупица разума, - ухмыльнулся Закуро. - Или наш капитан сочтет это "пережитками прошлого"?
Прищурившись, будто пробуя название на вкус, Кикё ненадолго замолк. А потом кивнул:
- Звучит неплохо. К тому же, все равно уже никто не помнит про лиры, так что беспокоиться не о чем.
- Ну, вот и отлично! - воскликнула Блюбелл, в порыве чувств благодарно чмокнула в щеку Кикё, скользнула губами по носу Закуро и уже собралась уходить, когда вспомнила. - Мм... а что дальше?
Закуро и Кикё не смогли сдержать усталого стона - заняться своими делами им сегодня явно не представится возможности.

@темы: Bluebell, Марафон 3

---

[Tish Addams]

Вчера у меня вырубился свет, а с ним и комп. Восстановить тогда дописываемый драббл я смог только сегодня. Видимо, электричество против приписывания Леви гомосексуальный отношений.

Автор: K@Mui (KaM)
Персонаж: Леви (19 лет), Луссурия.
Тема: исповедь.
Рейтинг: PG13
Дисклеймер: не замечен, не привлекался, не претендую.

В девятнадцать лет Леви уже капитан Варии. В его отряде пол сотни человек и ни одной проваленной миссии. Такой карьере можно позавидовать, многие отцы-мафиози были бы невероятно горды сыном, добившимся и в половину меньшего. Леви отец проклял и велел исчезнуть из жизни семьи.
Так часто бывает, тень от поступков детей ложится на репутацию и имя родителей. Выбор Леви запятнал честь отца. По крайней мере, так он говорил в тот последний и не приятный день, когда они виделись. А за три дня до того, Девятый отправил Зангаса в опечатанный льдом сон. Всех связанных с мятежниками быстро списали на пенсию и отстранили ото всех дел. Не самое страшное, но отец Леви этого не простил, как не простил сыну предательства клана, которому служил всю свою жизнь.
На часах одиннадцать сорок пять, в трубке слышится уже третий гудок. Ещё пара секунд и за много миль от резиденции Варии не молодая женщина берёт трубку. Леви крепче сжимает в руке телефон и здоровается по тагальски*. Мать отвечает ему так же.
Леви звонит, чтобы сказать: «Я ещё жив». И больше, в общем-то, не за чем. С тех пор, как его нет для родных, прошло пять лет и пять звонков, каждый в одно и то же время, и только в день рождения Леви. Отец об этом, конечно, не знает, а мать плачет в трубку и просит позвонить ещё спустя год. Она просит Леви жить, а обо всём другом молчит, так некстати поняв, что разговоры о чувствах недостойны мужчины.
Через четыре минуты Леви кладёт трубку и до утра отключает телефон. Он закрывает глаза и сидит в своей утонувшей в темноте спальне пока не раздаётся тихий стук в дверь.
Луссурия заходит сам, без приглашения и церемоний. И не спросив ни о чём. Он здесь не в первый раз и хорошо ориентируется в темноте. Пока Леви сидит, сцепив пальцы в замок и низко опустив голову, Луссурия разливает по бокалам марочный коньяк. Виски – предпочтение босса, поэтому они пьют не его.
Вария пять лет назад осталась без головы, без целей – без лидера. Они дрейфуют, всё равно, что Корабль Призрак, и ждут возвращения капитана. Каждый по-своему. Леви ждёт смысл своей силы, даже не человека, а воплощённую в личность идею. Фанатики так ждут пришествия своего бога, а безбожники торжества идеала.
Луссурия протягивает Леви коньяк и садится рядом. Пьют они тоже молча, бокал за бокалом, пока бутылка не остаётся пуста. Об этом мало кто знает, но Луссурия умеет молчать, как и умеет слушать тишину. Леви не в первый раз кажется, что их традиция – исповедь, в которой каждый остаётся при своей тайне. Только у Леви плохо выходит хранить свою. Луссурия знает о его матери, о скудных словах раз в год и, наверное, много о чём ещё. Леви же только слышал, что у него была не связанная с мафией семья и набожный отец, и что Луссурия с ними расстался ещё до провала переворота. Если подумать, причины вполне очевидны. А неожиданно то, что он втравил в свой грех и Леви, так получилось.
У Луссурии много любовников, быть может, одноразовых, быть может, и нет, а Леви не склонен к связи с мужчиной. Но всё это не мешает им проводить редкие ночи вместе, совсем не дружески и пугающе хорошо. Возможно, всё оттого, что Леви не любит шлюх, а на постоянную женщину не остаётся времени, возможно, потому, что раз в год они пьют коньяк в тишине.
Не так уж странно неправильной исповеди и завершаться не так, как это заведено.

*Тагальский - один из официальных языков Филиппин.

@темы: Levi A Than, Марафон 3

---

№3

[Узумаки Тен тен]

Автор: Узумаки Тен тен или Учиха Шаэра
Тема: сорвать куш
Персонаж: Дино (22 года), Хибари
Рейтинг: PG
Дисклаймер: Reborn не мой и я на него не претендую.

«-Ну, что за наказание?! Глупый мальчишка, как он вообще собирается обработать рану на спине самостоятельно?!»
-Кёя!
-Сгинь, травоядное. – Хибари подставил Дино подножку и тот, вместе с тазиком воды, рухнул на крыше в позе морской звезды. Таз с громким стуком приземлился ему на голову.
-Убирайся из моей школы, травоядное, пока я не забил тебя до смерти. – Хибари развернулся и стремительно покинул крышу. Дино же громко застонал и, скинув с головы таз, перевернулся на спину. С Кёей… тяжело. Каваллоне отлично помнил их первую встречу и сколько потом залечивал синяки от его тонфа тоже хорошо помнил. Хибари – замкнутый, агрессивный, упрямый, нелюдимый и совершенно никого не слушает, но тренируя его и попутно пытаясь научить чему-либо, Дино впервые за долгое время почувствовал себя по настоящему живым. Ему просто было хорошо с этим мальчиком – ёжиком. Дино усмехнулся. Хибари бы из него отбивную сделал, если бы знал, что Ханеума сравнивает его с ёжом.
«-Но похож же. Такой же колючий и очаровательный». – Дино резко сел. Вода с волос быстрыми ручейками потекла по шее под футболку и дальше по спине. Не очень приятное ощущение, но не смертельно. Дино повел плечами, прогоняя стаи мурашек побежавших по спине, и руками оперся о согнутые колени. Когда это он стал считать Хибари очаровательным? То есть, нет, интересным и даже милым он его посчитал еще при первой встрече, но это было умиление по отношению к младшему, к ребенку, а сейчас он уже не относится к Кёе как к ребенку. А в качестве кого он теперь воспринимает Хибари? Дино тряхнул головой, и мелкие брызги разлетелись вокруг него, сверкая на солнце, и с едва слышным плеском разбивались о крышу школы.
«-Бред! Кёя, ну, мой ученик так точно. Он..». – Каваллоне вдруг вспомнил бой Хибари с Гола Моска, а потом и стычку с Зазасом. Он не сомневается в своей победе. Решительно и не останавливаясь, ни на секунду идет к цели. Стремительно и беспощадно уничтожает своих врагов, и всегда уверен в своей правоте. В этом, пожалуй, Дино ему даже завидовал, ему бы такую уверенность в собственных силах. При этом он всегда один и не пылает желанием подпускать к себе кого бы то ни было.
Однажды Реборн сказал, что из облаков иногда образуется ураган, сейчас Дино буквально видел это. Он видел, как Хибари превращается из одинокого облака в настоящий тайфун и преобразуется обратно. И, кажется, этот тайфун серьезно зацепил самого Каваллоне.
-О чем, черт возьми, я думаю? – Дино и сам не понял, с чего вдруг добрую половину его мыслей занял нелюдимый ученик, мечтающий только о том, как бы прибить нерадивого учителя, но ему такое положение вещей решительно не нравилось. Что-то ему подсказывало, что это направление было очень опасным. А вот другая часть его подсознания тонко намекала, что ему не просто повезло. Он сорвал куш, но слишком глуп, чтобы понять это.
Дино решительно заткнул оба голоса и направился в комнату Дисциплинарного комитета. В том, что Хибари там сомневаться не приходилось, а вот в том, что еще не стиснул зубы от раны на спине – нет. Дино усмехнулся. Ныть, стонать и корчиться от боли Хибари не будет, даже если его будут живьем резать. Такой вот человек Хибари Кёя и думая об этом на губах Дино сама собой появлялась улыбка.
-Кёёя? – Дино осторожно просунул голову в дверной проем и имел счастье лицезреть, как Хибари, с крайне недовольным лицом и в рубашке, кое-как державшейся на одном плече, пытается обработать длинный и довольно глубокий порез на спине. Не смертельно, конечно, но мелких проблем и неприятных ощущений от таких ран хоть отбавляй, да и заживают долго.
-Прочь. – Дино прошел в комнату и попробовал отобрать у Хибари ватный диск с дезинфицирующей жидкостью. Диск не отдали, но зато попытались убить взглядом. Пожалуй, если бы учителем Дино был кто-нибудь другой, а не Реборн, он бы запросто провалился сквозь землю, но, к сожалению, для Хибари, аркобалено и не такими взглядами его испепелял.
-Ну, Кёя, подумай сам, я с этим управлюсь за пару минут, а ты дай Бог за полчаса. Вдруг на территории школы что-то случится в это время, а ты в таком непрезентабельном виде, что тогда? – Диск отпустили и выдали пузырек со средством. Дино улыбнулся, благо он уже разобрался в приоритетах Хибари.
-Давай быстрее, травоядное.
-Да, да, сейчас все сделаю. – Дино аккуратно и сноровисто обработал рану, и для верности перебинтовал её. Зная Кёю, он уже к концу дня подерется с половиной города, а от резких движений руками подсохшая рана может вновь начать кровоточить, так что лучше перебинтовать. Назойливая мысль о том, что Дино слишком сильно волнуется о своем ученике, прекрасно зная, что ему такие царапины все равно, что слону дробина, была загнана на затворки сознания. Конечно, он волнуется о Хибари, они же не чужие. По крайне мере так думает Дино.
-Закончил?
-Ага. Прости, если долго. – Просить Кёю поберечься хотя бы пару дней пустая трата времени, поэтому Дино молчит и спокойно смотрит, как Глава Дисциплинарного комитета поправляет рубашку и решительно направляется к шкафу. Каваллоне задумчиво рассматривает ватный диск, с пятнами крови, у себя в руках и чувствует, как погружается все глубже и глубже в себя. Должно быть, поэтому он и не услышал, как Хибари вернулся и бросил ему на голову полотенце, а на колени футболку.
-А?
-Ты своим видом нарушаешь порядок в моей школе. Приведи себя в надлежащее состояние, не то камикорос. – Хибари садится за стол и с невозмутимым видом начинает перебирать бумаги. А Дино с удивлением узнает собственную белую футболку, которую он пару недель назад забыл на школьной крыше. Слишком был занят спасением своей шкуры от взбешенного Хибари. Наверное, он опять слишком глубоко задумался, потому что, когда Дино переводит взгляд на стол, тот уже пуст. Хибари ушел. Тихий голос, где-то в подсознании, довольно рокочет. Ты сорвал большой куш, Дино Каваллоне, и, кажется, начал это понимать.

@темы: Kyoya Hibari, Dino, Марафон 3

---

№3

[Manuelle Atataki]

Автор: Vongola Giotto
Персонажи: Джотто(22 года), Ди Спейд и Алоуд
Тема: "Узкая улочка".
Рейтинг: G
Жанр: Джен
Дисклеймер: Все принадлежит тем, кому за это платят.
От автора: Скорее всего ООС

Улочка была очень узкой, правда длинной и затемненной из-за высоких зданий даже в дневное время. Благородные горожане предпочитали обходить её стороной, поэтому Джотто чувствовал себя здесь совершенно спокойно, стоя у неприлично дешевой забегаловки. И качающаяся с омерзительным скрипом вывеска навевала какое-то умиротворение. Он уже полчаса, как ждал Спейда, а того всё не было. Возможно, пора было начинать волноваться, но улица казалась такой спокойной, убаюкивающей - Джотто не спал уже вторые сутки, поэтому двигаться ему было лень, волноваться тем более.
Но когда он задумался о том, что полчаса - это всё же перебор и не пойти ли ему домой, из-за поворота вывернул невысокий мужчина, с удивительно светлыми, будто седыми волосами, одетый в потрепанное, но все же красивое пальто кремового цвета. Вонгола заинтересовался прохожим, тот лишь мрачно глянул на него исподлобья и прошел в бар, вывеска которого явно выскрипывала какую-то мелодию, уговаривая постоять ещё немного.
Оттолкнувшись плечом от стены, Джотто пробурчал какое-то ругательство себе под нос, обращаясь то ли к непришедшему Спейду, то ли к вывеске, и направился в сторону площади, За спиной раздался громкий цокот копыт. Вонгола нахмурился и прижался к стене - на улице, чтобы разминуться с лошадью, необходимо было стать частью стены, это ещё повезет, если наездник окажется опытным.
"И кого понесло здесь на лошади ездить?" - мрачно подумал Джотто. А через секунду из-за поворота показался вороной скакун, огромный, красивый, под лоснящейся шерстью играли мускулы - глаз не отвести. И этот красавец затормозил прямо перед боссом Вонголы, а на землю спрыгнул тот, кого Джотто так долго прождал.
- Прости, Вонгола, дела задержали, - усмехнулся Спейд, оглядываясь вокруг, - что за мрачное место? Ты собрался меня убить? - посмеиваясь, спросил он, сосредоточив взгляд на Джотто. А взгляд бы что надо - пронизывающий до самого нутра, будто выворачивающий все тайны на солнечный свет. Джотто выпрямился, вскинул голову, оглядывая Ди с ног до головы, заметил:
- Не знал, что доктора так ловко управляются с конями, - казалось, ничто не могло выбить его из колеи, - Пройдем в бар, выпьем по стаканчику виски? - убирая перчатки в карман, предложил Вонгола.
- Только после тебя, ты же знаешь, - Спейд склонил голову в шутливом поклоне и пропустил Джотто вперед себя. Внимательно оглядел улицу, привязал лошадь к ручке двери и зашел следом.
Бар был небольшой, в зале стояли всего четыре столика. За одним из них, в углу, сидел мужчина, видимо, в ожидании своего заказа. Спейд, поймав на себе его пристальный взгляд, вежливо кивнул и прошел к окну, где расположился Джотто.
- Так зачем я тебе понадобился, босс? - он нарочно выделил последнее слово, будто насмехаясь. Джотто пропустил провокацию мимо ушей, вытащил из внутреннего кармана толстую пачку денег и, склонившись поближе, снизил голоса почти до шепота:
- Завтра к тебе придет Фабретти. И через десять дней я хочу услышать о его похоронах. Все ясно? - Вонгола пододвинул деньги Спейду и откинулся на спинку стула. Что-то очень сильно смущало, Джотто повернул голову и заметил, как до того сидевший в углу человек направляется к их столику. Заинтересованно склонив голову на бок, он дождался, когда незнакомец подойдет ближе, - Вы что-то хотели, уважаемый?
- Мафиози, - тот будто выплюнул это слово, так, что Джотто отшатнулся немного назад, - Так вот, значит, как. Не зря я следил за вами, Джотто Вонгола, - голос незнакомца распространял вокруг ледяные волны, лишая силы воли, дара речи, заставляя желать только одного - оказаться как можно дальше. Удивительно, но ни на Спейда, ни на Джотто тон мужчины не подействовал.
- Я докажу, что вы связаны с мафией, - твердо сказал незнакомец.
- А мы знакомы? Вы мне кажетесь очень интересным человеком, уважаемый, -
- Договорились. Я приберегу для вас место в ближнем круге..а как вас зовут? - Джотто улыбался так широко и добродушно, что заподозрить издевку мог только тот, кто очень хорошо знал его, но незнакомец будто читал мысли.
- Не успеете, уважаемый, вас в тюрьме заждались, - кажется, незнакомец умел издеваться ничуть не хуже. Ухмыльнувшись на прощание так, что бармен, принесший Джотто и Спейду виски, выронил поднос со стаканами и скрылся в подсобке, - Меня зовут Алоуд, если это имеет значение.

@темы: Giotto, марафон 3