[reborn-ton]

Автор:  Бьякуранчик злой и без зефира (Xeene)
Тема № 3: Ревность
Персонажи: Бельфегор/Деньги, Деньги/Маммон
Жанр: виньетка с элементами агнста и романса
Рейтинг: G
Предупреждения: Больше Маммон-центрик
Дисклеймер: Амано-сан.
От автора: 1. Автор любит деньги. 2. Автор любит  Sirin-chan

479 слов

Бельфегор откинулся на спинку дорогущего кресла, любовно разглаживая пачку евро, лежащую на столе перед ним. Нет, не то, чтобы он любил деньги – просто они были его жизненной необходимостью. Принц привык жить красиво, ни в чем себе не отказывая. А на какие шиши? А на такие, которые разноцветные и появление их сопровождается этим самым «шиши».
Юный принц с неизменной улыбкой игрался с бумажками, накладывая их одну на другую, раскладывая их по цветам радуги, по номиналу. Для него они ровным счетом ничего не значили. Пустые бумажки, на которые он мог покупать свои развлечения. Бельфегор за свою жизнь видел сотни разных валют, в разных количествах, с разными достоинствами. Он мог собрать их всех в один сарай и поджечь – и осталось бы еще.
Бельфегор никогда не ценил деньги и никогда не скрывал этого.
Маленький Аркобалено – напарник Бельфегора – сидел в кресле напротив, тщательно высчитывая зарплату, раскладывая евро в ровные стопочки. Десять розовых бумажек – десять евро каждая. В другой стопке их чуть больше – шестнадцать. Это нежно-голубые двадцать евро. Следующие две стопки почти равны – двадцать четыре и двадцать шесть. Алые пятьдесят евро и аквамариново-изумрудные сто. Двадцать девять оранжевых как небесное пламя ассигнаций, именуемых двустами евро. И, наконец, самая большая стопка – ровно тридцать четыре лавандо-аметистовых пятьсот евро.
Вайпер, ох, простите, Маммон мог раскладывать свою зарплату часами, любуясь на удивительно ровные стопки всех цветов. Изредка бросал из-под капюшона недовольный взгляд на напарника, так грубо обращающегося с этим бесценным сокровищем. Но большее негодование этого Алчного Тумана вызывал факт, что денег у Бельфегора было в разы больше. Всегда.
Не важно, сколько он тратил или наоборот, сохранял – их всегда было много. Чудовищно много. Столько, сколько не было у самого Аркобалено. Это вызывало жуткое раздражение, зависть, заставляло сжимать и без того тонкие губы в нитку, глядя, как Принц небрежно отсчитывает чаевые.
Будь деньги живыми (Хотя, о чем это мы, для Маммона деньги всегда живые) это можно было бы назвать ревностью. Этакая ехидная девушка, разодетая в пестрые тряпки, ехидно смеющаяся и бегающая от одного к другому. Впрочем, возле Принца она бы ошивалась постоянно, жеманно хихикая и вешаясь на шею, и изредека поднимаясь на цыпочки - она наверняка ниже, чертова шлюха - мельком касалась носом пшеничных мягких волос, чуть задевая ухо.
Взять себя в руки, взять себя в руки. Обычные деньги и обычный напарник, ничего больше.
Маммон встряхнул головой и продолжил раскладывать деньги, косо поглядывая на Принца, дергающего в разные стороны желтенькую бумажку. Раздался сухой треск разорвавшейся бумаги и истеричный смех Принца.
- Ой, какая досадная - и снова чертов смех - случайность.
- Т..Ты..., - Аркобалено мог лишь ошеломленно моргать, - Ты.. Это.. Это же...
- Ревновать деньги ко мне - это так глупо, - повел плечами Бельфегор. Неожиданно он задрал нос так, что челка чуть съехала набок, и глядя на совсем ошалевшего Маммона, ехидно сказал, - лучше ревнуй меня к ним.
И подхватив деньги со стола, засмеялся еще заливистее и вышел из комнаты, оставив недоуменного и рассерженного Аркобалено наедине с его сокровищем.