[reborn-ton]

Глюки дайри такие глюки~

Автор: Seire
Тема №4 - Фетиш
Пейринг: Занзас | Бельфегор, Сквало в комплекте.
Жанр: джен
Рейтинг: PG
Предупреждение: АУ. Возможен ООС.
Предупреждение 2: четвертый из серии драбблов, связанных единым сюжетом. ^^
Дисклеймер: Отказ от всего.

Что знают двое – узнает свинья.
Например, Леви.
Принц не спешит открываться — он следит за сменой погоды.
Что из того, что диапазон оттенков гнева босса расширился невообразимо, а Сквало мечется, как почтовый голубь? Наблюдать иногда интересней, чем участвовать, а включиться-то он всегда успеет.
Босс вскрыл кое-какие «забытые» счета. Босс поздравил с именинами жены кое-кого из знакомых, к которым не стал обращаться даже полгода назад, перед той интересной поездкой.
Белфегор умеет считать. И читать. Он же принц, в конце концов.
Особенно хорошо он читает оттенки шагов заполночь. Шрифт у шагов ощутимо сменился.
Высочество не забивает голову шелухой, а право босса на причуды неприкосновенно, как традиция primae noctis, но рано или поздно отлучки акулы слишком явно сойдутся в закономерность. Со стороны тоже будет заметно.
Это едва ли небрежность, скорее — заканчиваются варианты прикрытия. Что тут еще изобразишь – Занзас образцово-показательно лечит депрессию вариантами этанола, у Сквало почему-то шило в парных хвостовых плавниках.
Рано или поздно кто-то задастся теми же вопросами, что и принц.
Что знают двое — и делать могут только двое.
А принцу не нравится мысль о том, что охранка Вонголы сломает игру боссу. Принц вообще не любит, если кончаются хорошие игры.
Поэтому, когда Сквало тихо спускается по ступеням и теряется в переулках, на ходу прикрывая приметную шевелюру капюшоном, Бельфегор наступает на его след.

Сквало нервничал, всё смотрел на часы, расхаживал туда-сюда. Эти метания обманутого хищника были любопытны, но не стоили затраченных усилий — принц любил интересные игры.
А интересно стало, как только у акулы появился хвост.
Что бы ни требовалось командиру от этого пустыря — этого там не было. Что бы ни требовалось Вонголе от командира, а его они получили.
Бельфегор относится к той редкой категории людей, которые могут думать во время действия, каждая мысль которых переходит в движение. Бельфегор гений, этим всё объясняется, на самом деле. Сквало другой, Сквало сначала действует — в неизменном порыве, на эмоциях и чистой энергии, а уже после собирает многочисленные урожаи собственных действий. Тем не менее, рефлексы сильнее — и, завидев Бельфегора, Сквало дергается прежде рассуждений. Он успевает всего лишь свернуть за угол, а там дело за малым: обмен куртками занимает мгновение, и из тени выходит уже Бельфегор. Переговорить получается лишь у командира — прерогатива у него такая, приказывать.
— Избавься, тихо, потом.
В сумерках, не зная, за кем охотишься, очень просто спутать, ну знаете — стал ниже немного, потерял в плечах, но это не замечается, когда цель в спешке убегает. А бегал Бельфегор быстро. Пьяными зигзагами, но не заметая следы и, уж тем более, не снимая хвост, — нет, обычное выполнение задания, обычное возвращение и ни грамма подозрений. Принцу даже неловко строить из себя такого недалекого идиота — ну кто не заметит столь примитивную слежку? Вперед, свернуть, новый переулок, каждое движение должно иметь свою цель, свой смысл— и Бельфегор с уверенностью двигается. А улыбка всё шире от открывающейся взгляду многоходовки.
В руках гениев все обстоятельства неизменно складываются в пользу. Когда-то ему стало интересно, как быстро полиция доберется до банка в момент взлома — вышло что-то около трех минут, без пробок. А три минуты — это целая вечность.
Если пройти через черный ход, — а он есть всегда, — то достаточно сделать несколько движений ножом в замке и немного приоткрыть капюшон – вроде случайно. Вполне достаточно, чтоб увлечь хвост вглубь здания.
Бельфегор оборачивается — и смеется. Иногда, в самый последний момент, после победы, можно унизить противника ещё больше.
— Ши, — говорит он и прикладывает палец к губам.
Отдаленный вой сирен звучит с торжественной обреченностью и отражается в глазах вонгольских шпионов.
— Варийский выблядок!
Всего лишь выставить ножи вперед — действие для устрашения и не более, а эти наивные идиоты начинают пальбу. А за полицией дело не стоит.

«… банда грабителей была убита прямо перед банком. Сотрудничать отказались и начали перестрелку, двое полисменов ранено, но банк готов выплатить им лечение в благодарность за...» (из газет)
«...оставили объект, глупо подставились и нарвались на неприятности. Семьям убитых уже высланы деньги и принесены искренние соболезнования...» (из устного доклада)

Сквало молчит, Бельфегор ковыряет книжный стеллаж кончиком ножа.
Сквало с одной стороны забитой бумажными кирпичами секции, Бельфегор — с другой.
Это могло бы назваться все тем же, навязшим в зубах состоянием души, но по дну еще катается медовая капля азарта. И дальше будет лучше — он умеет видеть перспективу. В данном случае она выглядит, как анфилада причудливых, ярко раскрашенных арок. Ничего скучного. Если только босс не бросит свою новую игру.
А под каблуком лакированного полуботинка босса хрустит белая скорлупа китайского фарфора. В этом шик старых хороших вещей: даже сломанными они светятся, как створки раковины.
Занзас расхаживает от стены к стене, касаясь пальцами корешков книг: библиотека маленькая, уютная, здесь не очень-то развернешься. Он вполголоса плюется ругательствами.
К ним это не относиться. Пока не относиться. Пока не к ним.
Сквало, конечно же, первый: он ничего не ждет, никогда не жалеет и ничего не боится. Забавно.
— Вои, это со всяким бывает, Занзас. Он, может, и не виноват.
Принц неслышно хмыкает.
Человеческий фактор, что может быть неясного? Маленький настоящий босс Савада Тсунаеши мог испугаться большого. Еще мог опоздать, не суметь, передумать.
Взгляд Занзаса замеряет толщину акульей шеи. А может, высчитывает крепость позвоночника.
Плохо, в общем, смотрит босс.
Весело хрустят фарфоровые ракушки.
— А ты что, — спрашивает он; слишком спокойно и в сторону, плохо. — Хочешь за него ответить?
У Сквало кривится угол рта, и кто-то кого-то точно не дослушает.
У принца совсем нет желания влезать в ссору. Ни у кого — ни в своем, ни в чужом уме — не возникнет желания всунуть хоть мизинец между этими двумя; но, с другой стороны…
С другой стороны монетки человеческого фактора живут внезапные удачи.
— Акула тоже не виновата, босс, — говорит принц, вынимая руки из карманов. Жест дружелюбный, открытый, почти беспомощный. Никто из тех, кто видел, как пляшет леска в ловких мальчишеских пальцах, в такое не поверит.
Перекрестье горящего взгляда смещается к нему — вроде солнечного луча сквозь лупу, которым так весело казнить майских жуков.
Принц — это кровь, а не титул. Принц — это принц, а не жук. Бельфегор терпеливо тянет улыбку пошире.
— Тьфу на вас! — в сердцах говорит Занзас, и дальше все слушают уже его спину. — Раз умный такой, в следующий раз…
Бельфегор шагает назад, в тень.
Три больше чем два. Принц умеет считать.
— И все-таки, — бурчит Сквало под нос, — мелкий-то где?