автор: Kaita-chan
бета: ~tayo~
жанр: АУ, джен
рейтинг: G
пейринг/персонажи: Мукуро
отказ: все по прежнему не мое.
ахтунг: 1.АУ 2.практически фантастика (потому что позаимствовано кой-чего у любимого Желязны) 3. матчасть нервно курит в сторонке 5.драбблы планируются связанными между собой напрямую.
тема 1. 7 лет. Пицца.
читать дальше
Лежать, раскинув руки, и смотреть в красивое звездное небо, было здорово и приятно. Мукуро усмехнулся. Было бы, поправил он сам себя, и закрыл глаза. И этот запах еще дурацкий, ему даже есть захотелось. Своенравный южный ветер принес с собой аромат свежего теста, острых специй и ни с чем несравнимого вкуса пиццы, которую здесь, на побережье Италии, готовили лучше всего в мире. Мукуро не любил пиццу.
---
Ему было 7 лет, когда он понял, что ненавидит этот город, в котором начался его личный бесконечный кошмар. В котором было самое отвратительное место на земле. Там все улыбались фальшивыми улыбками, натужно выдавливали из себя добрые слова и заставляли есть безвкусную пищу. Он, в компании еще двух таких же малолеток, стабильно выбрасывал выдаваемую за кашу с хлебом баланду в унитаз, а печенье, которым обозначались выходные, скармливал крысам. Крысы здесь, в этом месте, дохли, кстати, едва ли не чаще, чем дети, ибо «Приют святой Анны» назывался так только по документам, на деле являясь чем-то средним между медицинской лабораторией и перевалочным пунктом для сбыта живого товара. Живя там, Мукуро понял, что никто никогда не придет спасать их, никто не будет искать, если их продадут по частям или, если повезет, целиком, и никто не узнает и не будет даже пробовать узнать, кто они такие и откуда их привезли. Сам Рокудо помнил себя урывками еще до того, как его лет в пять подобрал на улице полицейский и, презрительно окинув взглядом, позвонил по некоему номеру. Рокудо увезли в приют, и с этого момента память упорно отказывалась забывать хоть что-то. Он помнил каждое издевательство, каждый разрез на теле, каждый взгляд, каждую минуту, проведенную здесь, и от этого начинал тихо сходить с ума. Он сбегал отсюда десять раз за прошедшие два года, и все десять раз его ловили и возвращали обратно.
После первого раза его весьма жестоко избили, в воспитательных целях. После чего врач, осматривавший его, сказал, что пацан на редкость живуч и вынослив и не стоит пускать его на запчасти или продавать в сомнительные заведения. Руководство согласилось, и Мукуро перевели в отдельное здание, к еще немногим таким же, особенным, как называли их другие дети. Смысл этого слова он понял несколько позже, когда улыбчивый и внимательный доктор за руку отвел его в комнату под номером 69 и плотно прикрыл за собой дверь. После первого разреза Мукуро заплакал, после третьего потерял сознание, но даже так, не помня подробностей и не понимая, почему и что с ним делали, он навсегда запомнил, что людям в белых халатах нельзя верить.
Когда его привезли сюда в предпоследний, девятый раз, первым, что он увидел, была огромная пицца, занимавшая, наверное, половину стола, и от запаха которой у него закружилась голова. Хмурый человек в белом халате, смерив его усталым взглядом, отложил в сторону большой толстый журнал с многочисленными вклейками и закладками, и поманил его пальцем к себе.
Мукуро плюнул в его сторону. Вздохнув, мужчина встал и подошел к нему сам, присаживаясь на корточки напротив и протягивая кусок пиццы. Мукуро непроизвольно сглотнул.
- Ешь. – Хриплый прокуренный голос не выражал никаких эмоций. За годы работы здесь чувства притупились настолько, что уже и не скажешь, а были ли вообще они когда-то, эти чувства. – Если не хочешь, чтобы тебе вкололи что-нибудь, кхм… питательное.
Рокудо недоверчиво протянул руку, потом выхватил горячий кусок и, обжигаясь, запихал в рот сразу половину. Естественно, обжегся – язык и гортань горели до слез, но пицца была такая, что, кажется, ничего вкуснее он в своей жизни не ел.
- Как твое имя? – все равно надо будет заполнять карточку, вводить данные, необходимые для наблюдений, и прочую чушь. Улыбчивый мужчина ободряюще посмотрел на него, и на какое-то время Мукуро забылся, поверив этому взгляду. Он рассказывал все, что помнил, про улицы и собак, немногочисленных сердобольных старушек и ворованную еду, грязные канавы и промерзающие насквозь коробки, в которых приходилось спать. Врач кивал, что-то записывал, а потом, все так же улыбаясь, позвонил куда-то и через пару минут в комнату вошли двое санитаров.
- Проект… возможно, получится с этим… - до Рокудо долетали только обрывки фраз. – Начните с усиления… сначала посмотрим…
Рокудо метнулся к двери, но не успел.
- Когда ты поймешь, что отсюда невозможно сбежать… - мужчина вздохнул и вернулся за свой стол. – Пока там не получат хоть какой-то результат, ты так и будешь-…
- Я убью их. Всех убью. – Мукуро зло тряхнул головой, так, что из под грязной челки показался вечно скрытый волосами правый глаз, залепленный лейкопластырем. – И тебя убью. Ха, тебе не страшно?
- Ну, может, я этого как раз и заслуживаю, чтобы меня убили… - Курить в кабинете запрещено, но кого это волнует в месте, где нарушаются все мыслимые законы и правила?
- Я еще не разобрался, но оно отвечает мне. – Мукуро странно хихикнул. – Оно теплое, и уже почти не болит.
Он потянулся рукой к лейкопластырю, но не успел и медленно завалился на бок. Три дня в бегах без еды и тепла давали о себе знать.
Мужчина равнодушно смотрел, как мальчишка оседает на пол. Докурил, нажал какую-то кнопку на телефоне и практически сразу же в кабинет зашли двое. Один легко поднял Мукуро на руки, другой подошел к врачу.
- Что-нибудь говорил? Ощущения? Галлюцинации? Жесты?
Врач вытащил еще одну сигарету и, не обращая внимания на недовольный взгляд, прикурил.
- Ничего.
Порезы заживали на нем удивительно быстро, то ли от природной способности к ускоренной регенерации, то ли от ежедневно вводимых препаратов. Дольше всего медики возились с его правым глазом. Тело не отторгало его, но и никакой реакции на инородный предмет не давало. За Мукуро тщательно наблюдали, проводили тесты и опыты, подстраивали побеги. Выжидали.
Дверь бесшумно закрылась, и мужчина остался один. Выбросил недокуренную сигарету в форточку. Он никогда не верил, что проект «Судный камень» даст какой-нибудь результат. Но возможно, он ошибался. И возможно, на этот раз «камень» примет нового хозяина.
Пицца окончательно остыла и стала совсем не вкусной. Впрочем, он давно уже не чувствовал вкуса, чтобы сожалеть по этому поводу.