Только мадам Френкель не выбила зорю. Она плотнее закуталась в своё одеяло.
фэндом: Реборн
автор: Aizawa
жанр: джен
рейтинг:PG
Тема: пятнадцать минут
пейринг/персонажи: пяти-шестилетний Чикуса и все, кого узнает читатель
отказ: манга KHR! принадлежит Амано Акире
Ворнинг: дарк, неканоны, полуканоны и внезапные отсылки к датабуку
От автора: автор влип в форс-мажор, чудовищно протормозил и опоздал на целый тур, за что и просит прощения. Положенный по туру драббл выложит в ближайшее время.Админа предупредил.
1130 cлов
- Вот, - говорит врач.
- Сейчас увидите, - говорит врач. – Сначала один, потом другой, и так они все, и график сбивается, препараты принимаются не вовремя. Кошмар какой-то.
- Это же невозможное дело! – говорит врач. - Как работать в таких условиях?
- Во всяких условиях можно работать, - ровный, густой голос Босса легко перекрывает нервное блеянье, - Кто хочет – ищет возможность, кто не хочет – ищет причину. Ваша мать не учила вас этому, доктор?
- Вы не понимаете, - они уже где-то совсем близко, и Чикуса с тревогой различает в блеянье врача усталость и раздражение. – Конечно, мы можем их заставить. Раз, другой, третий. Ввести препарат, в конце концов. Но обстановка постоянного стресса негативно влияет на организм, тесты показывают неверный результат, и…
Шаги.
- А никого и не надо заставлять, - зачем заставлять? Надо разобраться один раз – и потом они будут у вас как шелковые. Вы что, с детьми справиться не можете?
- Но электрошок…
- Причем тут электрошок, доктор, - шаги все ближе, ближе. – Помолчите лучше, «электрошок»… Тоже мне.
Дверь распахивается.
- Кто это у нас отказывается идти на процедуру?
- Я не отказывался, - Чикуса вжимает голову в плечи и на всякий случай отодвигается на койке. – Я через пятнадцать минут…
- Значит, это ты народ баламутишь, а, малый?
Перед процедурами время тянут все. «Еще пятнадцать минут» просят все. «Не надо укол» - говорят все. Всегда.
Но сейчас Босс обращается именно к нему – и его слова, точно крючком, вытаскивают Чикусу на поверхность, отделяя от остальных. Превращая «одного из» в «одного».
Делая исключением.
Самым поганым исключением в мире.
- Я через пятнадцать минут, - повторяет Чикуса едва слышно и пытается отодвинуться еще, но чувствует сквозь футболку, как лопатки упираются в прохладную поверхность. Стена.
Больше двигаться некуда.
- Да что ты заладил - «пятнадцать минут» да «пятнадцать минут», - усмехается Босс. - Как девчонка ломаешься. Ты мужик или нет?
Чикуса не отвечает – он понятия не имеет, как нужно отвечать. Но Босс повторяет свой вопрос, и он наконец едва слышно произносит:
- Я не знаю…
Босс смеется. Все смеются. Даже врач слегка раздвигает бледные, сложенные в вечную скорбную скобку, губы.
А Босс присаживается на край его койки, и Чикуса чувствует, как пахнет от Босса - резко, сладко, незнакомо. Сейчас, когда Босс сидит так близко, этот аромат щекочет нос и перебивает даже неистребимый запах лекарств, которым пропитано здесь все.
Чикуса старается не принюхиваться: наверное, это неприлично, - нюхать взрослого человека. Тем более, Босса.
Но пахнет ужасно здорово.
- Послушай… как тебя – Чикуса, да? - Босс понижает голос, - сейчас я скажу тебе одну очень важную вещь. Можно сказать, секрет. И вы, вы тоже слушайте.
И Босс начинает говорить, - глухо, негромко, очень, очень негромко. Делая паузы, давая возможность как следует распробовать его слова.
Чикусе кажется, что голос Босса отдается от стен палаты.
Он говорит о том, что это только кажется, будто пятнадцать минут ничего не значат. Что тянуть время, не слушаться врачей, жаловаться и хныкать – нормально. На самом деле, те, кто поступает так, совершают очень страшную вещь. Нет, не так, - он, Чикуса, совершает очень страшную вещь.
…Наверное, Чикусе просто не хватает силы духа, чтобы терпеть боль, которую стойко выносят все остальные. Наверное, он просто не хочет, чтобы операция прошла успешно. …Наверное, ему наплевать, сможет ли он обрести силу, которая поможет его семье выстоять и обрести былое величие. И на усилия врачей ему тоже наплевать, и на тех, кто погибает в стычках на границах территории Эстранео…
- Две недели назад убили моего папу, - вдруг говорит Толстая Анна
И всхлипывает, - хотя обычно не плачет даже после уколов, от которых у нее все лицо становится красным, а руки так дрожат, что она не может держать ложку, и нянечке приходится ее кормить.
Несмотря на то, что Анна перебивает Босса, тот нисколько не сердится. Он встает с койки Чикусы и подходит к ней – и кладет руку ей на плечо, точно взрослой. Точно равной.
- …наплевать на наших убитых, - продолжает Босс, не выпуская Анниного плеча и даже слегка поглаживая его ладонью (Анна все время потеет, и трогать ее, наверное, неприятно – но Босс не убирает руку). - Вместо того, чтобы изо всех сил стремиться к тому, чтобы стать сильным, чтобы стать бойцом, - он просит отсрочки. Он тянет время. Он расстраивает своих товарищей – наверное, хочет, чтобы они стали такими же трусами…
Чикусе кажется, что голос Босса отдается у него под черепом.
- Вы хотите быть трусами? – спрашивает Босс.
- Ме-э… эт! Эт!
Вместо «Нет» все в палате слышат мычание - но Босс, разумеется, понимает, что хочет сказать пацан, забинтованный от шеи почти до самых глаз: только жесткая шевелюра торчит наружу.
- Молодец, белобрысый, - говорит Босс и вопросительно смотрит на врача. – Кто это у нас такой замотанный?
- Канал «Волк», - подсказывает врач. - Уникальная парадонтологическая операция, нигде в мире…
- Хорош, док, - этот окрик выходит у Босса так вкусно, так по-хорошему грубовато, что в палате просто не могут не захихикать. – Нам все ясно. Волчонок, значит, а?
Белобрысый радостно кивает раз, и еще раз - насколько позволяют бинты и фиксаторы.
- Вот такие дела, - говорит Босс, - такие дела, волчонок. Идет война – а те, кто трусят на войне, называются как?
В палате повисает тишина, а Босс снова поворачивается к нему.
Чикусе хочется умереть, хочется сейчас же, сию секунду перестать быть
- Я же пятнадцать минут… - выдыхает он.
.- Скажи нам, синьор Пятнадцать минут, как называются люди, которым наплевать на своих в минуту опасности?
Чикуса изо всех сил прикусывает нижнюю губу.
- Они называются «предатели», - говорит Босс как-то даже безразлично, точно мгновенно потеряв интерес к разговору.
А потом резко поднимается и не прощаясь, выходит.
Что происходит в палате, Чикуса не видит – он сидит зажмурившись, чувствуя, как по щекам ползет теплое и едучее. В горле болит, под мышками противно чешется.
Только когда рядом раздается хлопок, он открывает глаза, - чтобы увидеть, как Толстая Анна, швырнув на тумбочку книжку комиксов, возвращается на свою койку, шлепая босыми пятками по полу. По дороге Анна вытирает руки о халат, как человек, только что трогавший что-то очень грязное.
Эти комиксы она выпрашивала у него все утро.
Чикусе кажется, что утро было давным-давно, пятьсот миллионов лет тому назад. А может, и больше.
- Пойдем, - тихо говорит ему врач, и это «Пойдем» - как веревка, брошенная утопающему.
Тащась через проход вслед за врачом, Чикуса старается не поднимать головы и не смотреть по сторонам. Поэтому, когда он встречается взглядом с тем, кто лежит на койке у самой двери, он вздрагивает – и только через несколько секунд понимает, что ему, конечно, показалось.
Во-первых, этот с угловой койки все равно ни хрена не видит: если один глаз прооперирован, в другой капают атропин - иначе человек так и останется косым.
Во-вторых, он вряд ли отличает Чикусу от, скажем, доктора или стенного шкафа: он и свое-то имя вряд ли помнит.
А самое главное, - никому на свете больше не придет в голову смотреть на него, да еще и улыбаться.
Так что Чикусе, разумеется, показалось.
автор: Aizawa
жанр: джен
рейтинг:PG
Тема: пятнадцать минут
пейринг/персонажи: пяти-шестилетний Чикуса и все, кого узнает читатель
отказ: манга KHR! принадлежит Амано Акире
Ворнинг: дарк, неканоны, полуканоны и внезапные отсылки к датабуку
От автора: автор влип в форс-мажор, чудовищно протормозил и опоздал на целый тур, за что и просит прощения. Положенный по туру драббл выложит в ближайшее время.
1130 cлов
- Вот, - говорит врач.
- Сейчас увидите, - говорит врач. – Сначала один, потом другой, и так они все, и график сбивается, препараты принимаются не вовремя. Кошмар какой-то.
- Это же невозможное дело! – говорит врач. - Как работать в таких условиях?
- Во всяких условиях можно работать, - ровный, густой голос Босса легко перекрывает нервное блеянье, - Кто хочет – ищет возможность, кто не хочет – ищет причину. Ваша мать не учила вас этому, доктор?
- Вы не понимаете, - они уже где-то совсем близко, и Чикуса с тревогой различает в блеянье врача усталость и раздражение. – Конечно, мы можем их заставить. Раз, другой, третий. Ввести препарат, в конце концов. Но обстановка постоянного стресса негативно влияет на организм, тесты показывают неверный результат, и…
Шаги.
- А никого и не надо заставлять, - зачем заставлять? Надо разобраться один раз – и потом они будут у вас как шелковые. Вы что, с детьми справиться не можете?
- Но электрошок…
- Причем тут электрошок, доктор, - шаги все ближе, ближе. – Помолчите лучше, «электрошок»… Тоже мне.
Дверь распахивается.
- Кто это у нас отказывается идти на процедуру?
- Я не отказывался, - Чикуса вжимает голову в плечи и на всякий случай отодвигается на койке. – Я через пятнадцать минут…
- Значит, это ты народ баламутишь, а, малый?
Перед процедурами время тянут все. «Еще пятнадцать минут» просят все. «Не надо укол» - говорят все. Всегда.
Но сейчас Босс обращается именно к нему – и его слова, точно крючком, вытаскивают Чикусу на поверхность, отделяя от остальных. Превращая «одного из» в «одного».
Делая исключением.
Самым поганым исключением в мире.
- Я через пятнадцать минут, - повторяет Чикуса едва слышно и пытается отодвинуться еще, но чувствует сквозь футболку, как лопатки упираются в прохладную поверхность. Стена.
Больше двигаться некуда.
- Да что ты заладил - «пятнадцать минут» да «пятнадцать минут», - усмехается Босс. - Как девчонка ломаешься. Ты мужик или нет?
Чикуса не отвечает – он понятия не имеет, как нужно отвечать. Но Босс повторяет свой вопрос, и он наконец едва слышно произносит:
- Я не знаю…
Босс смеется. Все смеются. Даже врач слегка раздвигает бледные, сложенные в вечную скорбную скобку, губы.
А Босс присаживается на край его койки, и Чикуса чувствует, как пахнет от Босса - резко, сладко, незнакомо. Сейчас, когда Босс сидит так близко, этот аромат щекочет нос и перебивает даже неистребимый запах лекарств, которым пропитано здесь все.
Чикуса старается не принюхиваться: наверное, это неприлично, - нюхать взрослого человека. Тем более, Босса.
Но пахнет ужасно здорово.
- Послушай… как тебя – Чикуса, да? - Босс понижает голос, - сейчас я скажу тебе одну очень важную вещь. Можно сказать, секрет. И вы, вы тоже слушайте.
И Босс начинает говорить, - глухо, негромко, очень, очень негромко. Делая паузы, давая возможность как следует распробовать его слова.
Чикусе кажется, что голос Босса отдается от стен палаты.
Он говорит о том, что это только кажется, будто пятнадцать минут ничего не значат. Что тянуть время, не слушаться врачей, жаловаться и хныкать – нормально. На самом деле, те, кто поступает так, совершают очень страшную вещь. Нет, не так, - он, Чикуса, совершает очень страшную вещь.
…Наверное, Чикусе просто не хватает силы духа, чтобы терпеть боль, которую стойко выносят все остальные. Наверное, он просто не хочет, чтобы операция прошла успешно. …Наверное, ему наплевать, сможет ли он обрести силу, которая поможет его семье выстоять и обрести былое величие. И на усилия врачей ему тоже наплевать, и на тех, кто погибает в стычках на границах территории Эстранео…
- Две недели назад убили моего папу, - вдруг говорит Толстая Анна
И всхлипывает, - хотя обычно не плачет даже после уколов, от которых у нее все лицо становится красным, а руки так дрожат, что она не может держать ложку, и нянечке приходится ее кормить.
Несмотря на то, что Анна перебивает Босса, тот нисколько не сердится. Он встает с койки Чикусы и подходит к ней – и кладет руку ей на плечо, точно взрослой. Точно равной.
- …наплевать на наших убитых, - продолжает Босс, не выпуская Анниного плеча и даже слегка поглаживая его ладонью (Анна все время потеет, и трогать ее, наверное, неприятно – но Босс не убирает руку). - Вместо того, чтобы изо всех сил стремиться к тому, чтобы стать сильным, чтобы стать бойцом, - он просит отсрочки. Он тянет время. Он расстраивает своих товарищей – наверное, хочет, чтобы они стали такими же трусами…
Чикусе кажется, что голос Босса отдается у него под черепом.
- Вы хотите быть трусами? – спрашивает Босс.
- Ме-э… эт! Эт!
Вместо «Нет» все в палате слышат мычание - но Босс, разумеется, понимает, что хочет сказать пацан, забинтованный от шеи почти до самых глаз: только жесткая шевелюра торчит наружу.
- Молодец, белобрысый, - говорит Босс и вопросительно смотрит на врача. – Кто это у нас такой замотанный?
- Канал «Волк», - подсказывает врач. - Уникальная парадонтологическая операция, нигде в мире…
- Хорош, док, - этот окрик выходит у Босса так вкусно, так по-хорошему грубовато, что в палате просто не могут не захихикать. – Нам все ясно. Волчонок, значит, а?
Белобрысый радостно кивает раз, и еще раз - насколько позволяют бинты и фиксаторы.
- Вот такие дела, - говорит Босс, - такие дела, волчонок. Идет война – а те, кто трусят на войне, называются как?
В палате повисает тишина, а Босс снова поворачивается к нему.
Чикусе хочется умереть, хочется сейчас же, сию секунду перестать быть
- Я же пятнадцать минут… - выдыхает он.
.- Скажи нам, синьор Пятнадцать минут, как называются люди, которым наплевать на своих в минуту опасности?
Чикуса изо всех сил прикусывает нижнюю губу.
- Они называются «предатели», - говорит Босс как-то даже безразлично, точно мгновенно потеряв интерес к разговору.
А потом резко поднимается и не прощаясь, выходит.
Что происходит в палате, Чикуса не видит – он сидит зажмурившись, чувствуя, как по щекам ползет теплое и едучее. В горле болит, под мышками противно чешется.
Только когда рядом раздается хлопок, он открывает глаза, - чтобы увидеть, как Толстая Анна, швырнув на тумбочку книжку комиксов, возвращается на свою койку, шлепая босыми пятками по полу. По дороге Анна вытирает руки о халат, как человек, только что трогавший что-то очень грязное.
Эти комиксы она выпрашивала у него все утро.
Чикусе кажется, что утро было давным-давно, пятьсот миллионов лет тому назад. А может, и больше.
- Пойдем, - тихо говорит ему врач, и это «Пойдем» - как веревка, брошенная утопающему.
Тащась через проход вслед за врачом, Чикуса старается не поднимать головы и не смотреть по сторонам. Поэтому, когда он встречается взглядом с тем, кто лежит на койке у самой двери, он вздрагивает – и только через несколько секунд понимает, что ему, конечно, показалось.
Во-первых, этот с угловой койки все равно ни хрена не видит: если один глаз прооперирован, в другой капают атропин - иначе человек так и останется косым.
Во-вторых, он вряд ли отличает Чикусу от, скажем, доктора или стенного шкафа: он и свое-то имя вряд ли помнит.
А самое главное, - никому на свете больше не придет в голову смотреть на него, да еще и улыбаться.
Так что Чикусе, разумеется, показалось.
@темы: Chikusa Kakimoto, Марафон 3
-
-
15.03.2010 в 01:17самое классное тут - это детальки, мне кажется, вот наподобие запаха от босса или этой вечно потеющей Анны. и атропина. *__*
и вообще операции. ну, как они из абстрактных у тебя настоящими становятся, видимыми.
и, конечно, тру-пафос босса, такой, как по книжке, со всеми ключевыми пунктами: и врага нашел, и меткие прозвища дал, и "мы все в одной лодке" упомянул... вот так и выращивают на угловых койках анархистов, ага.
-
-
15.03.2010 в 13:45-
-
15.03.2010 в 14:05*автор действительно очень рад и благодарен*
и еще автор окончательно понял,что атропином окулисты задолбали в детстве всехЯ на самом деле рад, что детальки видны. А то мне казалось, что совсем уж сыро и схематично.
Медичка Шани, по поводу больничной атмосферности - это мне лично от тебя очень приятно слышать о_о
Борменталь такой Борменталь
О вау, мне такая ассоциация в голову не приходила%)
. А Чикуса- живой, настоящий, и пятилетний.
По-моему, он все-таки слишком взрослый вышел, ну да бог с ним.
они ведь правда всегда тянут, всегда им нужны эти пять, десять, пятнадцать минут
Угу.
*минутка идиотизма* Какая аватарка, какой кроссфэндом! *___*
-
-
15.03.2010 в 17:24-
-
15.03.2010 в 19:52И эта деталь с пятнадцатью минутами реалистичная и очень страшная, вот.
Вообще оно в целом реалистично и очень страшно, и жалко всех.))
И с этим взглядом в конце. *___*
-
-
15.03.2010 в 20:43аняня! *рад комменту штопипец*
О да, это дарк.
Ну, следующее будет совсем не такое%) не дарк точно.
О, какой Босс, айм ин лав, он харизматичен и сволочен! **
Оу, хорошо, если так. То есть надо было, чтоб получилось харизматично, - чтоб отношение персонажа, а не автора.
читать дальше
Спасибо огромное
Медичка Шани Поэтому и берет себе новое,
а вот хрен знает... *задумчиво*
То есть что сам берет - в этом фаноне я практически уверен, потому что так обозваться - это
надо уметьочень в стиле XD-
-
05.04.2010 в 11:12Остается поблагодарить автора за мастерскую передачу атмосферы, да еще и с таким составом)
-
-
05.04.2010 в 12:37-
-
05.05.2010 в 12:17Голос Босса!*_________*
Мне ужасно нравится, как скупо и одновременно ощутимо выписан его голос. То есть, читатель же чудесно понимает, что вот пришла сволочь и мучитель детишек, вот надо бы его возненавидеть и все такое, но стоит ему заговорить… Ах, как он классно говорит.
Как здорово выглядит эта больница, как строчки ею пахнут. Какие чудные блеющий доктор и Анна с ее комиксами. И какие великолепные детальки вокруг Чикусы: про Кена с его уникальной операция, про Мукуро, который не различает доктора и шкаф, но все равно ему уже улыбается.
Сначала, правда, собиралась сказать, что Чикуса слишком для пяти лет смышленый и наблюдательный, но потом поняла, что это именно то, что нужно. Прямое попадание и в мой фанон про его идеальную внимательность.
Да, я хреновая муза, но я все еще считаю, что эта история нуждается в том, чтобы ее досказали.